Название: Страсти человеческие. Часть вторая.
Автор: Сусуватари
Фендом: Pet Shop of Horrors
Рейтинг: NC17
Жанр: совсем эротика
Предупреждение: если кто будет тащить к себе- предупреждайте... я невиноватая
Часть первая
Что хочет женщина, а главное - как?
В воздухе пахло снегом, елью, корицей – неожиданно мило и бодряще. Леон поежился от неожиданности. В самом деле, за окном плавно оседали на аккуратные кустики и шарики туи большие рыхлые хлопья снега. От стекла реально тянуло холодом, и запах корицы не пропадал. Вот только с чего бы в нем такое оживление, готовность к хлопотам, предвкушение чьей-то радости? А-а-а, ведь скоро Рождество! День подарков! Ну, с подарками коллегам он не заморачивался. На самом деле они вскладчину отмечали Рождество посиделками в баре напротив, накануне, если дела позволяли собраться больше, чем половина отдела. Другое дело – что Крису подарить! Вот тут надо подумать-повспоминать, какие у парня десяти лет могут быть мечты... Чего хотят молчаливые мальчики?
– Мы исполняем Ваши желания, воплощаем Ваши мечты...– с какой-то новой, сокрушенной интонацией раздался рядом безукоризненно гладкий голос Ди. Из разом углубившегося пятна тени в углу выступил высокий европейски одетый Ди. У Леона смутно замаячило сомнение: кого и почему он видит? Узкий, точно хлыст для верховой езды, заметно выше Леона, Ди, изящно улыбнулся, жестом осведомился: "Вы позволите?" – указывая на кресло в углу комнаты (точно минуту назад этого стильного модернового кресла тут не было!) и поразительно картинно там угнездился. Что-то не то было в облике Ди: кажется, не то волосы плотно облегают голову после стрижки, не то косу, что ли, отпускает?
– Чистая радость маленького мальчика – большое, очень большое сокровище... Чтобы все получилось без разочарования (а то ведь вдруг не угадаете желание?), лучше узнать у самого ребенка. Спросите у него, – голос непонятного Ди был совершенно серьезен. По привычке Леон ощетинился, но не знал, что возразить, да и подозрение, что он видит что-то, чего не знает, не давало расслабиться, а вместе с неопределенностью собственного положения "живой на непонятно каком основании", выводило из себя. Оставалось хмуро оскалиться в деланной улыбке и ждать.
Ждать пришлось недолго, дверь беззвучно открылась, и на пороге возник привычный Ди в церемонном, но очень сдержанном поклоне. Другой Ди легко поднялся, скользнул в полупоклоне к двери, и, проходя мимо Леона, прошептал:
– Он слишком строг в вопросах морали! Ему не понять маленькую слабость взрослых мужчин: выпить-закурить и еще кое-что...
В руке у Леона оказалась маленькая, до трепета желанная картонная коробочка: пачка сигарет! Не задавая вопросов, Леон сунул в карман неожиданный дар. Он был так занят необходимостью скрыть подарок, что не заметил, как "его" Ди не просто все увидел, а прямо позеленел от злости.
На всякий случай еще раз оглянувшись, Леон достал пачку сигарет, непривычно тонкую, без всяких позолот и картинок. Однако все остальное было как следует, и запах табака был потрясающе приятен. Тонкие, как бы дамские сигареты были чудо как хороши и детектив с дрожью в руках вытащил одну и заметался в поисках зажигалки. Столов и тумбочек в "его" жилище не было, только встроенные шкафчики, как в настоящей квартире, но туда бы Леон в жизни зажигалку не положил!
Сигарета словно жгла руку нестерпимым желанием. С грохотом роясь в постели и вытряхивая со всех полок всякую мелочь, детектив, видимо, нашумел достаточно: в дверь протиснулся любопытный енот, кажется, Граф звал его Пон-тян. Изумление на мордочке зверька сменилось ужасом, когда зверюшка принюхалась. Встав на толстенькие задние лапки, Пон-тян просительно протянула свои черненькие ручки к сигаретам и пронзительно заверещала. Леон еще раз взглянул на Пон, и поразился: где были раньше его глаза? Какая гибкая грация, сколько невинной прелести в этом юном существе... Он сделал шаг, протянул руки, чтобы подхватить и закружить обретенный идеал женственности, как "идеал", испуганно треща и подвывая, пал на пузо, подцепил на себя нижний край двери и, рывком, со скрежетом когтей, распахнул дверь и удрал со всех четырех лап, будто Леон с ножом или пистолетом на него кидался.
Леон подивился на неожиданное бегство и еще раз понюхал оставшуюся все еще в руке сигарету. Черт, как же давно у него ничего такого не было! А, впрочем, чего именно? Как-то, из лихости и нежелания прослыть простаком, не знающим жизни, он пробовал косяк с травкой. Запах запомнился, расслабляющее действие, в том числе простота, с которой он в тот вечер с малознакомой девчонкой переспал, тоже помнились. Однако тогда было все проще, но чтоб хотелось всего, что только движется и теплое – нет, на такое трава не тянула.
Дверь распахнулась рывком. На пороге стоял почти взрослый подросток, в экстравагантном наряде, с на диво пышной каштаново-золотистой гривой, из которой виднелось украшение, напоминавшее о "Вавилоне-5" – минбарцы, что ли? В воинственной позе "руки в боки" юноша был крайне хорош собой. Плечи бугрились мышцами, длинная изящная нога нервно притоптывала... Какие проблемы у очаровательного незнакомца?
– Брось эту дурь, недоумок! – потребовал слегка ломающимся баритоном юноша. Не двигаясь, он оценивал ситуацию. Леон не без головокружения подумал, что в гей-компаниях не бывал, но, кажется, сейчас и это ему под силу... Неожиданно грузно шагнув, юноша шаркнул ногой и дал резкую подсечку по лодыжкам. Леон расслабленно брякнулся на спину, а подросток с жуткой силой заломил ему руки за голову, придавил коленом и взглянул в глаза на редкость понимающим и хищным взглядом. Желание сожрать было подлинным, оно дышало, поглощая все похотливые настроения, холодом изгоняя расслабленность и праздное любопытство.
– Ну, очухался, балбес? Или готов, чтобы тебя съели, лишь бы поласкаться?
Резко отстранившись, юнец вырвал из рук забытую сигарету, почти раскисшую в потных пальцах, дотянулся до вскрытой пачки, принюхался.
– М-да, повезло начать... Тут еще на десяток запретных радостей есть. Так, Граф Ди тебя бережет, поэтому бить или есть не буду. Сиди и будь поразборчивее с подарочками, детка. У вас, кажется, в школе учат от незнакомцев ничего не брать на улице? Пойди, руки вымой получше, а то еще долго хотеть будешь,– почти миролюбиво закончил юноша, закрывая за собой дверь.
Пришлось принять душ. Леон мысленно прокручивал в уме это приключение, сам удивляясь собственной расслабленности. И ведь прав незнакомый пацан: нельзя, что ли, было вспомнить правило для малолеток? Как последний лох, клюнул, а ведь эта наркота – просто фантастика! И если Ди в этом деле замешан...
Едва прикрывшись небольшим полотенчиком, детектив вышел из кабинки душа, и, слава богу, сначала взглянул в зеркало: там отражался кусок коридора. В проеме виднелась эфирного вида девочка, в локонах, розовом платьице с по-китайски обильным орнаментом и блестками. Чуть не влип, вот было бы, вывались он в этом полотенчике! Ребенка бы насмерть засмущал!
Ну, пришлось порыться по полкам, но огромный махровый халат и еще кое-что из одежды кстати там нашлись. А Ди все предусмотрел, или это случайно? Про то, что Ди может постоянно приглядывать за всеми закоулками дома одновременно, помнить не хотелось.
Малышка переминалась с ноги на ногу, ждала. Наверное, поручение есть к нему от Ди. Леон отважно шагнул из душевой в комнату.
Девочка нервно вскинула глаза, какого-то удивительно густого карего цвета, церемонно поклонилась и, с новым поклоном, гладко отрапортовала, что, к сожалению, господин Граф занят подготовкой к прибытию еще одного гостя, поэтому ей, Пон, доверено передать его глубокие сожаления и нижайшие извинения, а вместе с ними – то, что, как просил напомнить господин Граф, касается заблуждений человеческих. К сему прилагается письмо с инструкциями и извинениями.
С последними словами Детектив получил из маленьких ручек с острыми коготками (зачем такие ребенку?) какой-то сверток в шелковом платке.
С некоторой оторопью и опаской Леон принял сверток, и постарался вежливо проводить маленькую даму. За закрывшейся дверью раздалось не шуршание подошв, а тихое цоканье когтей по деревянному полу. Лучше не проверять, кто же это был! Но, кажется, он вспомнил, у кого были такие темные напуганные глаза...
Сверток, к великому облегчению, никак не пах, не шевелился и не шуршал. Поэтому Леон рискнул его развернуть. Изящный конверт лежал поверх стопки пестрых, в основном беленьких с золотом и розовых тоже с золотом книжек. Четким почерком на листе потрясающе красивой плотной бумаги было написано примерно следующее (от удивления Леон не вполне, как говорится, "въехал"
:
"Чтобы разобраться в том, что, как кажется, должны хотеть женщины, следует почитать беллетристику, написанную специально для них. Любовные романы – как раз о желаниях. О понимании счастья. О чем следует мечтать – одним словом, это коллеги или конкуренты. Книги прошли специальную обработку, поэтому трудиться читать не надо: просто положите в проигрыватель на тумбочку у окна и наблюдайте трехмерную реконструкцию избранных мест текста."– Граф заранее приносил извинения за некоторые эпизоды – визуализация текста пока получается буквальная, если автор на самом деле не представлял, или недостаточно детально описал, как все выглядит и происходит. "Для начинающих авторов, плохо владеющих изобразительными средствами языка (сами, видимо, мало читали), а так же в случае ограниченности или невладения практической стороной предмета (знаете ли, среди писательниц и старые девы есть) – нередкое явление."
Вот – окно, вот – тумбочка под ним, Леон быстро вбросил книжку, что была сверху, в тумбочку и поспешно присел подальше к стенке на тахту.
На фоне окна возникли два силуэта. Очень высокий мужчина с невероятно густыми черными, тщательно уложенными и залаченными волосами деликатно за руку провел даму, изрядно выпадавшую бюстом из платья, к кушетке. Сначала Леону привиделось, что на даме характерное для девятнадцатого века пышное платье с каркасом для пышности юбки и корсетом для тонкости талии. Кстати, мужчины тоже, вроде, не просто рубашку-жилетку пиджак носили, еще корсеты тоже были. В общем, эти броненосцы, оказывается, легко стали, прямо как лайкру, друг с друга шитые жемчугом корсеты и бархатные жилеты стягивать, юбка прямо съежилась, стоило ее приподнять и далее началось совсем странное: мужчина принялся сосать грудь женщины и мять ее, прямо как оголодавший младенец! Нет, не то, чтобы Леон не знал, что такая ласка может быть приятна, но чтобы так долго, симметрично, при этом дама вообще повергала в шок: сначала она вскинула ноги, и они изогнулись в бедрах, как резиновые, потом удлинились голени и лодыжки легли крест-накрест на поясницу ничуть не удивленного мужчины. Тем временем, немного отстав от доения, мужчина принялся за массаж бедер и промежности. После чего дама как-то враз стала прозрачной, увеличилась в объеме и выпорхнула струей осколков стекла из объятий к потолку.
Затем, без всякого перехода, парочка встряхнулась, и, не повредив ни причесок, не раскрасневшись, не позаботившись об уничтожении характерного запаха, выплыли как бы в бальную залу
Картину, в которой трое мужиков разом имели одну весьма тем довольную особу, Леон пережидать не стал. Про такие желания ему неинтересно, хотя бы и потому, что делиться с кем-то он вообще не желал: когда он, то только он, и никаких "еще и"!
Тоненькая белая книжечка с изображением рыженькой девушки в современном костюме тоже не вполне порадовала: видимо, описывалась некрасивая такая Золушка, которую наконец приметил и осчастливил лысеющий папаша. Однако, как он ее сзади вылизывал, даже удивило! В самом деле – автор описал такое, чтоб никто не забыл, или хоть кому это в полном объеме приятно?
Самое удивительное было в сборнике: строем сидели в томных позах красотки и страдали, потом красавцы их кидали (в смысле, резко подбегали, орали какую-то гадость, барышни – рыдают, молодцы убегают), затем возвращались краше прежнего и припадали к ручке с изъявлением любви и чудовищной величины брильянтом в кольце. И это – все?! Раз за разом: знакомство, проблемы в общении или злодей-перехватчик, потом – как девушка страдает, потом герой закатывает сцену с эротикой-акробатикой и делает предложение руки и сердца с большущим брильянтом для солидности. Иногда бледной тенью мелькали признаки какой-то работы героев, чаще – наряды и косметика. Вообще Леон так себе это и представлял (кроме запросов в акробатике), но столько повторов наводило скуку.
Появление молодого человека с каштановой гривой резко отвлекло. Войдя в комнату, тот резко, видимо, представляясь, пророкотал "Тотетсу", выдернул из плеера предпоследнюю книжонку и махнул рукой, приглашая с собой.
Посомневавшись, Леон все же вышел в коридор, и попал в атмосферу подготовки к приезду гостей. Какие-то мелкие дети носились со стопками полотенец и корзиночками с мылом, один карапуз тащил за шланг моющий пылесос, и шнур от него волочился, заставляя всех резво подскакивать, стукая неожиданно сзади по ногам вилкой. Серьезное личико со знакомыми карими глазами взглянуло снизу из-за охапки каких-то цветов и строго приказало: "Помоги! А то я это уроню!" Леон протянул руки и увяз в копне душистых цветов. "Садистка, однако, наша Пон-тян!"– пророкотал каштановый юноша, отнял половину охапки и скомандовал: "Пошли!"
Светлые и темные коридоры с золотой с синей и зеленой узорной резьбой, сменялись галереями из белых стен с черными колоннами, увенчанными карнизами и капителями окрашенными алым и золотым. Наконец, в конце такого явно парадного коридора показались двери с особенно вычурной и сложной резьбой. Какие-то похожие на тигров или леопардов звери изгибались среди растительного орнамента. Паренек, назвавшийся Тотетсу, раздвинул двери и кивком показал – входи, мол.
Внутри была комната – часть, по-видимому, больших апартаментов. Потолок высокий, невероятно высокий. Стены – из какого-то шикарного дерева. Изящные колонны поддерживали потолок и как бы полуколонны обрамляли еще пару дверей, одну против другой. Цветы, оказывается, надо было гирляндой развесить под потолком. "Наверное, такой обычай,– подумал Леон и черт его знает, сколько времени не без удовольствия проторчал на самой верхотуре, прикрепляя венки из цветов, которые подавала снизу Пон, а Тотетсу страховал снизу, чтоб никто не свалился. Давно Леон не радовался так, готовясь к домашнему празднику с семьей. Крис тоже прискакал, вихрем налетел на Леона, удивительно ласково пожал ручку Пон и принялся сноровисто гонять по полу моющий пылесос. Когда все гирлянды развесили, Тотетсу снова скомандовал, и Леон, нимало не возражая, отправился куда-то во двор, где пришлось натянуть совсем новую робу и изолирующие перчатки, а затем тащить совершенно новые низкие деревянные кровати без спинок и изголовий, но зато с приступком. Кровати принесли в две смежные комнаты – сумеречные из-за небольших окон под самым потолком, без другой мебели и удобств.
Крис уходил из комнат последним, замывая следы. Вообще малыш был весел, довольно общителен, слез не лил и скоро убежал с другими малышами. Ну, тут Графу особая благодарность!
На этот раз Леон попал как бы за общий стол: они с Ди сидели в разных концах длинного стола, по бокам которого расселись и принялись поглощать всякие сласти малыши и дети-подростки. Самым взрослым казался Тотетсу. Он, кстати, ничего не ел, только бдил за порядком. Бананы-апельсины все любят, или почти все. Но некоторые ели мед ложками, кое-кто чистил и метал орехи, только треск стоял да щеки тряслись, а одна поразительно яркая девчушка полизывала острым язычком цветок гибискуса. Как водится у детей, дернуть за локон – дать затрещину пытались чуть не все разом своему соседу, так что Тетсу чудом успевал прекратить вспыхивающие драки. Ди, казалось, не обращал внимания. Наконец, отпившись чаем с какими-то штуками в меду, он ласково простился с каждым из воспитанников и пригласил Леона пройтись.
– Не устали? Как понравилась дамская литература?
Леон ответил честно, единым словом обозвав все в пестрых книжонках.
– Ну-у, почти так... Это просто попытка не лучшими средствами показать женщинам, что их желания близости с мужчиной так же естественны, как влечение мужчин – к женщинам, – благовоспитанно начал Ди.
– Брось, когда это они не хотели? – искренне удивился Леон.
– Хотели, как правило, здоровые женщины, в соответствующем возрасте, но считалось приличным, чтобы не хотели. Впрочем, мы сейчас о другом. Надо попробовать Вам, Мистер Детектив, снова вернуться в привычную жизнь. Не сразу. Сегодня как раз неплохо сходить, например, развеяться в ночной клуб, познакомиться с девушкой. Готовы?
По клубам детектив особо не развлекался. Так, пару раз был. Все некогда, да и на что? Так прямо и сказал Графу. Тот ответил, что это к лучшему. Счет будет оплачен, без проблем, а то, что знакомых там не будет – замечательно. Опробуете еще и новые находки к имиджу. Например, крутого неотразимого мачо. Хорошо?
Потом пошла обработка-переодевание-учеба. Оказывается, Леон не знал, куда смотреть (в глаза, а не куда всего интересней, надо!), как делать правильный восхищенный взгляд, понимающий взгляд, победительный взгляд. Что-то все же Граф с ним химичил: в какой-то момент Леон увидел свои глаза – а они сияли влагой, как у кота во втором Шреке! Только шляпы в лапах не хватало! Хохотать, показывая все зубы до коренных, тоже, оказывается, не надо. Гримаса тонкой понимающей улыбки стоила изрядной боли и чуть ли не морщин. В общем, снова потеряв счет времени, Детектив снова как бы выпал откуда-то к дверям клуба, расфуфыренный и полный сил и веселья.
Маявшаяся у дверей в толпе крошка показалась совсем даже ничего. Леон сделал движение бровью в своей новой манере "Мы знакомы?" и крошка тут же вспомнила, что к нему и летела на свидание. Вышибалы пропустили, даже не взглянув в списки. Далее все было как бы привычно, но очень интересно и здорово: столики, место для оркестров, бар, все такое... Леон изящно предложил даме выбрать коктейли (раньше бы себе сначала заказал, а ей тоже того же от щедрот), посидели у стойки, поулыбались, Леон почувствовал, что чуть томный взгляд из-под пижонски полуприкрытых век крошку заводит. Она делала большие глаза, норовила принять похожую позу, даже лезла погладить руку. Потом прошли к столику, промашки не было: в самом деле, надо сначала даму усадить, девчонка прямо засветилась и украдкой заоглядывалась – видел ли кто это? Дальше было, как по маслу, даже потанцевали, и, наконец, провожание до двери со смутной надеждой на приглашение к большему.
Не подкачала подготовка! Все ОК!
Потом было все мягко и плавно. Она доверчиво прижалась и прямодушно-незатейливо приготовилась, что он быстро овладеет ей. Новое знание заставило не торопиться, мягко оглаживая и восхищаясь, раздеть, показывая, как она ему нравится, как он восхищен. Девушка перестала напрягаться и заинтересовалась. Тихо целуя в веки, прошелся по всему телу легкими касаниями: где отзовется зона? Крошка оказалась сплошной эрогенной зоной, затрепетала даже, когда он коснулся лопаток. Такая пылкая, такая свежая... Усилил поцелуи, попробовал губы. Боится, жестко смыкает, ладно, потом. Теперь же – нежная шея и область декольте. Хорошо, очень хорошо – изогнулась, пылко прижалась, потерлась бедром о его ногу! Быстро как бы сбегая поцелуями вниз, к животу, подхватил под спину и перевернул на живот. Девушка замерла, еще не напугавшись. Явно, такого не было. С дрожью предвкушения Леон приник с поцелуем к краю волос сзади, потом у нежного ушка, с удовольствием вдыхая запах разгоряченной девушки, потерся животом и членом о ее ягодицы. Потом, почувствовав приглашение, вновь целуя, приподнял немного – ровно настолько, чтобы стало видно, как припухли складки половых губ. Это было просто пиршество! Как она его хотела!! Леон уверенно вошел, и просто ослеп от восхитительного ощущения: так было сладко, пьяняще: она двигалась ему навстречу! Словно стараясь танцевать вокруг его члена, девушка раскачивала задом, подхватывая его, когда Леон почти совсем выходил, с каким-то жадным трепетом словно проглатывала его, сжимала внутренними мышцами... Леону пришлось изрядно напрячься, чтобы все не кончилось тут же.
Вовремя почувствовав трепет оргазма в девушке, Леон приостановился и, тихо поглаживая по плечу, дал ей перевести дыхание. У него появилась еще одна идея из нового репертуара.
Когда дыхание девушки стало ровнее, он вновь перевернул ее – на этот раз к себе лицом. Глаза блестели и желания, как предупреждал Ди, не кончились... Надо будет учесть.
Следующая атака началась с груди и завершилась поцелуями кончиков пальцев ног, в результате девушка лежала точно, как надо: ноги на плечах у Леона и все замечательно раскрыто. Снова введя член в нее, Леон только подивился своей прыти: он не только все это может, но и презервативы без всякой канители меняет, не забываясь! Девушка прямо горела от восторга, ухватившись руками за изголовье, она смело ринулась снова навстречу орудию Леона. Похоже, оргазма в этой позиции не дождаться, но аппетит у нее снова возрос. И тут Леон получил неумелый, но очень страстный минет. Нежные губки и бодрый язычок суетливо бегали от вершины к основанию, а потом она вдруг втянула почти весь член в себя, наверное, до горла достало. Было так хорошо, трогательно, хотелось еще брать и давать – каждое движение было чистой радостью. Едва успев спросить, как хочется теперь, детектив снова удивил сам себя: закончили они стоя, глядя на себя в зеркало, причем барышня крепко его к себе прижимала, низко наклонившись и при том обхватив его сзади, словно старалась навек вобрать, а потом у него еще была эрекция и его пассия что-то добирала сама, сидя на нем верхом. Чувствовать и понимать чужое удовольствие было ни с чем не сравнимым блаженством. Все вокруг было радостным и совершенным. Мягкое золотистое свечение словно пронизывало пространство у постели, вокруг счастливо утомленных тел.
Проснулся Леон словно вымытый – ни неизбежных засосов, ни пятен от помады, даже запаха нет. У постели сидел самый "его", Леона, Граф Ди, кажется, на что-то злился или обижался: в глаза посверкивали искры, на щеках немного проступил румянец. Заметив, что Леон его разглядывает с глуповато-счастливой улыбкой удовлетворенного мужчины, Граф резко вскочил, бросил: "Вот Ваш чай!" и вылетел за дверь.
Автор: Сусуватари
Фендом: Pet Shop of Horrors
Рейтинг: NC17
Жанр: совсем эротика
Предупреждение: если кто будет тащить к себе- предупреждайте... я невиноватая
Часть первая
Что хочет женщина, а главное - как?
В воздухе пахло снегом, елью, корицей – неожиданно мило и бодряще. Леон поежился от неожиданности. В самом деле, за окном плавно оседали на аккуратные кустики и шарики туи большие рыхлые хлопья снега. От стекла реально тянуло холодом, и запах корицы не пропадал. Вот только с чего бы в нем такое оживление, готовность к хлопотам, предвкушение чьей-то радости? А-а-а, ведь скоро Рождество! День подарков! Ну, с подарками коллегам он не заморачивался. На самом деле они вскладчину отмечали Рождество посиделками в баре напротив, накануне, если дела позволяли собраться больше, чем половина отдела. Другое дело – что Крису подарить! Вот тут надо подумать-повспоминать, какие у парня десяти лет могут быть мечты... Чего хотят молчаливые мальчики?
– Мы исполняем Ваши желания, воплощаем Ваши мечты...– с какой-то новой, сокрушенной интонацией раздался рядом безукоризненно гладкий голос Ди. Из разом углубившегося пятна тени в углу выступил высокий европейски одетый Ди. У Леона смутно замаячило сомнение: кого и почему он видит? Узкий, точно хлыст для верховой езды, заметно выше Леона, Ди, изящно улыбнулся, жестом осведомился: "Вы позволите?" – указывая на кресло в углу комнаты (точно минуту назад этого стильного модернового кресла тут не было!) и поразительно картинно там угнездился. Что-то не то было в облике Ди: кажется, не то волосы плотно облегают голову после стрижки, не то косу, что ли, отпускает?
– Чистая радость маленького мальчика – большое, очень большое сокровище... Чтобы все получилось без разочарования (а то ведь вдруг не угадаете желание?), лучше узнать у самого ребенка. Спросите у него, – голос непонятного Ди был совершенно серьезен. По привычке Леон ощетинился, но не знал, что возразить, да и подозрение, что он видит что-то, чего не знает, не давало расслабиться, а вместе с неопределенностью собственного положения "живой на непонятно каком основании", выводило из себя. Оставалось хмуро оскалиться в деланной улыбке и ждать.
Ждать пришлось недолго, дверь беззвучно открылась, и на пороге возник привычный Ди в церемонном, но очень сдержанном поклоне. Другой Ди легко поднялся, скользнул в полупоклоне к двери, и, проходя мимо Леона, прошептал:
– Он слишком строг в вопросах морали! Ему не понять маленькую слабость взрослых мужчин: выпить-закурить и еще кое-что...
В руке у Леона оказалась маленькая, до трепета желанная картонная коробочка: пачка сигарет! Не задавая вопросов, Леон сунул в карман неожиданный дар. Он был так занят необходимостью скрыть подарок, что не заметил, как "его" Ди не просто все увидел, а прямо позеленел от злости.
На всякий случай еще раз оглянувшись, Леон достал пачку сигарет, непривычно тонкую, без всяких позолот и картинок. Однако все остальное было как следует, и запах табака был потрясающе приятен. Тонкие, как бы дамские сигареты были чудо как хороши и детектив с дрожью в руках вытащил одну и заметался в поисках зажигалки. Столов и тумбочек в "его" жилище не было, только встроенные шкафчики, как в настоящей квартире, но туда бы Леон в жизни зажигалку не положил!
Сигарета словно жгла руку нестерпимым желанием. С грохотом роясь в постели и вытряхивая со всех полок всякую мелочь, детектив, видимо, нашумел достаточно: в дверь протиснулся любопытный енот, кажется, Граф звал его Пон-тян. Изумление на мордочке зверька сменилось ужасом, когда зверюшка принюхалась. Встав на толстенькие задние лапки, Пон-тян просительно протянула свои черненькие ручки к сигаретам и пронзительно заверещала. Леон еще раз взглянул на Пон, и поразился: где были раньше его глаза? Какая гибкая грация, сколько невинной прелести в этом юном существе... Он сделал шаг, протянул руки, чтобы подхватить и закружить обретенный идеал женственности, как "идеал", испуганно треща и подвывая, пал на пузо, подцепил на себя нижний край двери и, рывком, со скрежетом когтей, распахнул дверь и удрал со всех четырех лап, будто Леон с ножом или пистолетом на него кидался.
Леон подивился на неожиданное бегство и еще раз понюхал оставшуюся все еще в руке сигарету. Черт, как же давно у него ничего такого не было! А, впрочем, чего именно? Как-то, из лихости и нежелания прослыть простаком, не знающим жизни, он пробовал косяк с травкой. Запах запомнился, расслабляющее действие, в том числе простота, с которой он в тот вечер с малознакомой девчонкой переспал, тоже помнились. Однако тогда было все проще, но чтоб хотелось всего, что только движется и теплое – нет, на такое трава не тянула.
Дверь распахнулась рывком. На пороге стоял почти взрослый подросток, в экстравагантном наряде, с на диво пышной каштаново-золотистой гривой, из которой виднелось украшение, напоминавшее о "Вавилоне-5" – минбарцы, что ли? В воинственной позе "руки в боки" юноша был крайне хорош собой. Плечи бугрились мышцами, длинная изящная нога нервно притоптывала... Какие проблемы у очаровательного незнакомца?
– Брось эту дурь, недоумок! – потребовал слегка ломающимся баритоном юноша. Не двигаясь, он оценивал ситуацию. Леон не без головокружения подумал, что в гей-компаниях не бывал, но, кажется, сейчас и это ему под силу... Неожиданно грузно шагнув, юноша шаркнул ногой и дал резкую подсечку по лодыжкам. Леон расслабленно брякнулся на спину, а подросток с жуткой силой заломил ему руки за голову, придавил коленом и взглянул в глаза на редкость понимающим и хищным взглядом. Желание сожрать было подлинным, оно дышало, поглощая все похотливые настроения, холодом изгоняя расслабленность и праздное любопытство.
– Ну, очухался, балбес? Или готов, чтобы тебя съели, лишь бы поласкаться?
Резко отстранившись, юнец вырвал из рук забытую сигарету, почти раскисшую в потных пальцах, дотянулся до вскрытой пачки, принюхался.
– М-да, повезло начать... Тут еще на десяток запретных радостей есть. Так, Граф Ди тебя бережет, поэтому бить или есть не буду. Сиди и будь поразборчивее с подарочками, детка. У вас, кажется, в школе учат от незнакомцев ничего не брать на улице? Пойди, руки вымой получше, а то еще долго хотеть будешь,– почти миролюбиво закончил юноша, закрывая за собой дверь.
Пришлось принять душ. Леон мысленно прокручивал в уме это приключение, сам удивляясь собственной расслабленности. И ведь прав незнакомый пацан: нельзя, что ли, было вспомнить правило для малолеток? Как последний лох, клюнул, а ведь эта наркота – просто фантастика! И если Ди в этом деле замешан...
Едва прикрывшись небольшим полотенчиком, детектив вышел из кабинки душа, и, слава богу, сначала взглянул в зеркало: там отражался кусок коридора. В проеме виднелась эфирного вида девочка, в локонах, розовом платьице с по-китайски обильным орнаментом и блестками. Чуть не влип, вот было бы, вывались он в этом полотенчике! Ребенка бы насмерть засмущал!
Ну, пришлось порыться по полкам, но огромный махровый халат и еще кое-что из одежды кстати там нашлись. А Ди все предусмотрел, или это случайно? Про то, что Ди может постоянно приглядывать за всеми закоулками дома одновременно, помнить не хотелось.
Малышка переминалась с ноги на ногу, ждала. Наверное, поручение есть к нему от Ди. Леон отважно шагнул из душевой в комнату.
Девочка нервно вскинула глаза, какого-то удивительно густого карего цвета, церемонно поклонилась и, с новым поклоном, гладко отрапортовала, что, к сожалению, господин Граф занят подготовкой к прибытию еще одного гостя, поэтому ей, Пон, доверено передать его глубокие сожаления и нижайшие извинения, а вместе с ними – то, что, как просил напомнить господин Граф, касается заблуждений человеческих. К сему прилагается письмо с инструкциями и извинениями.
С последними словами Детектив получил из маленьких ручек с острыми коготками (зачем такие ребенку?) какой-то сверток в шелковом платке.
С некоторой оторопью и опаской Леон принял сверток, и постарался вежливо проводить маленькую даму. За закрывшейся дверью раздалось не шуршание подошв, а тихое цоканье когтей по деревянному полу. Лучше не проверять, кто же это был! Но, кажется, он вспомнил, у кого были такие темные напуганные глаза...
Сверток, к великому облегчению, никак не пах, не шевелился и не шуршал. Поэтому Леон рискнул его развернуть. Изящный конверт лежал поверх стопки пестрых, в основном беленьких с золотом и розовых тоже с золотом книжек. Четким почерком на листе потрясающе красивой плотной бумаги было написано примерно следующее (от удивления Леон не вполне, как говорится, "въехал"
:"Чтобы разобраться в том, что, как кажется, должны хотеть женщины, следует почитать беллетристику, написанную специально для них. Любовные романы – как раз о желаниях. О понимании счастья. О чем следует мечтать – одним словом, это коллеги или конкуренты. Книги прошли специальную обработку, поэтому трудиться читать не надо: просто положите в проигрыватель на тумбочку у окна и наблюдайте трехмерную реконструкцию избранных мест текста."– Граф заранее приносил извинения за некоторые эпизоды – визуализация текста пока получается буквальная, если автор на самом деле не представлял, или недостаточно детально описал, как все выглядит и происходит. "Для начинающих авторов, плохо владеющих изобразительными средствами языка (сами, видимо, мало читали), а так же в случае ограниченности или невладения практической стороной предмета (знаете ли, среди писательниц и старые девы есть) – нередкое явление."
Вот – окно, вот – тумбочка под ним, Леон быстро вбросил книжку, что была сверху, в тумбочку и поспешно присел подальше к стенке на тахту.
На фоне окна возникли два силуэта. Очень высокий мужчина с невероятно густыми черными, тщательно уложенными и залаченными волосами деликатно за руку провел даму, изрядно выпадавшую бюстом из платья, к кушетке. Сначала Леону привиделось, что на даме характерное для девятнадцатого века пышное платье с каркасом для пышности юбки и корсетом для тонкости талии. Кстати, мужчины тоже, вроде, не просто рубашку-жилетку пиджак носили, еще корсеты тоже были. В общем, эти броненосцы, оказывается, легко стали, прямо как лайкру, друг с друга шитые жемчугом корсеты и бархатные жилеты стягивать, юбка прямо съежилась, стоило ее приподнять и далее началось совсем странное: мужчина принялся сосать грудь женщины и мять ее, прямо как оголодавший младенец! Нет, не то, чтобы Леон не знал, что такая ласка может быть приятна, но чтобы так долго, симметрично, при этом дама вообще повергала в шок: сначала она вскинула ноги, и они изогнулись в бедрах, как резиновые, потом удлинились голени и лодыжки легли крест-накрест на поясницу ничуть не удивленного мужчины. Тем временем, немного отстав от доения, мужчина принялся за массаж бедер и промежности. После чего дама как-то враз стала прозрачной, увеличилась в объеме и выпорхнула струей осколков стекла из объятий к потолку.
Затем, без всякого перехода, парочка встряхнулась, и, не повредив ни причесок, не раскрасневшись, не позаботившись об уничтожении характерного запаха, выплыли как бы в бальную залу
Картину, в которой трое мужиков разом имели одну весьма тем довольную особу, Леон пережидать не стал. Про такие желания ему неинтересно, хотя бы и потому, что делиться с кем-то он вообще не желал: когда он, то только он, и никаких "еще и"!
Тоненькая белая книжечка с изображением рыженькой девушки в современном костюме тоже не вполне порадовала: видимо, описывалась некрасивая такая Золушка, которую наконец приметил и осчастливил лысеющий папаша. Однако, как он ее сзади вылизывал, даже удивило! В самом деле – автор описал такое, чтоб никто не забыл, или хоть кому это в полном объеме приятно?
Самое удивительное было в сборнике: строем сидели в томных позах красотки и страдали, потом красавцы их кидали (в смысле, резко подбегали, орали какую-то гадость, барышни – рыдают, молодцы убегают), затем возвращались краше прежнего и припадали к ручке с изъявлением любви и чудовищной величины брильянтом в кольце. И это – все?! Раз за разом: знакомство, проблемы в общении или злодей-перехватчик, потом – как девушка страдает, потом герой закатывает сцену с эротикой-акробатикой и делает предложение руки и сердца с большущим брильянтом для солидности. Иногда бледной тенью мелькали признаки какой-то работы героев, чаще – наряды и косметика. Вообще Леон так себе это и представлял (кроме запросов в акробатике), но столько повторов наводило скуку.
Появление молодого человека с каштановой гривой резко отвлекло. Войдя в комнату, тот резко, видимо, представляясь, пророкотал "Тотетсу", выдернул из плеера предпоследнюю книжонку и махнул рукой, приглашая с собой.
Посомневавшись, Леон все же вышел в коридор, и попал в атмосферу подготовки к приезду гостей. Какие-то мелкие дети носились со стопками полотенец и корзиночками с мылом, один карапуз тащил за шланг моющий пылесос, и шнур от него волочился, заставляя всех резво подскакивать, стукая неожиданно сзади по ногам вилкой. Серьезное личико со знакомыми карими глазами взглянуло снизу из-за охапки каких-то цветов и строго приказало: "Помоги! А то я это уроню!" Леон протянул руки и увяз в копне душистых цветов. "Садистка, однако, наша Пон-тян!"– пророкотал каштановый юноша, отнял половину охапки и скомандовал: "Пошли!"
Светлые и темные коридоры с золотой с синей и зеленой узорной резьбой, сменялись галереями из белых стен с черными колоннами, увенчанными карнизами и капителями окрашенными алым и золотым. Наконец, в конце такого явно парадного коридора показались двери с особенно вычурной и сложной резьбой. Какие-то похожие на тигров или леопардов звери изгибались среди растительного орнамента. Паренек, назвавшийся Тотетсу, раздвинул двери и кивком показал – входи, мол.
Внутри была комната – часть, по-видимому, больших апартаментов. Потолок высокий, невероятно высокий. Стены – из какого-то шикарного дерева. Изящные колонны поддерживали потолок и как бы полуколонны обрамляли еще пару дверей, одну против другой. Цветы, оказывается, надо было гирляндой развесить под потолком. "Наверное, такой обычай,– подумал Леон и черт его знает, сколько времени не без удовольствия проторчал на самой верхотуре, прикрепляя венки из цветов, которые подавала снизу Пон, а Тотетсу страховал снизу, чтоб никто не свалился. Давно Леон не радовался так, готовясь к домашнему празднику с семьей. Крис тоже прискакал, вихрем налетел на Леона, удивительно ласково пожал ручку Пон и принялся сноровисто гонять по полу моющий пылесос. Когда все гирлянды развесили, Тотетсу снова скомандовал, и Леон, нимало не возражая, отправился куда-то во двор, где пришлось натянуть совсем новую робу и изолирующие перчатки, а затем тащить совершенно новые низкие деревянные кровати без спинок и изголовий, но зато с приступком. Кровати принесли в две смежные комнаты – сумеречные из-за небольших окон под самым потолком, без другой мебели и удобств.
Крис уходил из комнат последним, замывая следы. Вообще малыш был весел, довольно общителен, слез не лил и скоро убежал с другими малышами. Ну, тут Графу особая благодарность!
На этот раз Леон попал как бы за общий стол: они с Ди сидели в разных концах длинного стола, по бокам которого расселись и принялись поглощать всякие сласти малыши и дети-подростки. Самым взрослым казался Тотетсу. Он, кстати, ничего не ел, только бдил за порядком. Бананы-апельсины все любят, или почти все. Но некоторые ели мед ложками, кое-кто чистил и метал орехи, только треск стоял да щеки тряслись, а одна поразительно яркая девчушка полизывала острым язычком цветок гибискуса. Как водится у детей, дернуть за локон – дать затрещину пытались чуть не все разом своему соседу, так что Тетсу чудом успевал прекратить вспыхивающие драки. Ди, казалось, не обращал внимания. Наконец, отпившись чаем с какими-то штуками в меду, он ласково простился с каждым из воспитанников и пригласил Леона пройтись.
– Не устали? Как понравилась дамская литература?
Леон ответил честно, единым словом обозвав все в пестрых книжонках.
– Ну-у, почти так... Это просто попытка не лучшими средствами показать женщинам, что их желания близости с мужчиной так же естественны, как влечение мужчин – к женщинам, – благовоспитанно начал Ди.
– Брось, когда это они не хотели? – искренне удивился Леон.
– Хотели, как правило, здоровые женщины, в соответствующем возрасте, но считалось приличным, чтобы не хотели. Впрочем, мы сейчас о другом. Надо попробовать Вам, Мистер Детектив, снова вернуться в привычную жизнь. Не сразу. Сегодня как раз неплохо сходить, например, развеяться в ночной клуб, познакомиться с девушкой. Готовы?
По клубам детектив особо не развлекался. Так, пару раз был. Все некогда, да и на что? Так прямо и сказал Графу. Тот ответил, что это к лучшему. Счет будет оплачен, без проблем, а то, что знакомых там не будет – замечательно. Опробуете еще и новые находки к имиджу. Например, крутого неотразимого мачо. Хорошо?
Потом пошла обработка-переодевание-учеба. Оказывается, Леон не знал, куда смотреть (в глаза, а не куда всего интересней, надо!), как делать правильный восхищенный взгляд, понимающий взгляд, победительный взгляд. Что-то все же Граф с ним химичил: в какой-то момент Леон увидел свои глаза – а они сияли влагой, как у кота во втором Шреке! Только шляпы в лапах не хватало! Хохотать, показывая все зубы до коренных, тоже, оказывается, не надо. Гримаса тонкой понимающей улыбки стоила изрядной боли и чуть ли не морщин. В общем, снова потеряв счет времени, Детектив снова как бы выпал откуда-то к дверям клуба, расфуфыренный и полный сил и веселья.
Маявшаяся у дверей в толпе крошка показалась совсем даже ничего. Леон сделал движение бровью в своей новой манере "Мы знакомы?" и крошка тут же вспомнила, что к нему и летела на свидание. Вышибалы пропустили, даже не взглянув в списки. Далее все было как бы привычно, но очень интересно и здорово: столики, место для оркестров, бар, все такое... Леон изящно предложил даме выбрать коктейли (раньше бы себе сначала заказал, а ей тоже того же от щедрот), посидели у стойки, поулыбались, Леон почувствовал, что чуть томный взгляд из-под пижонски полуприкрытых век крошку заводит. Она делала большие глаза, норовила принять похожую позу, даже лезла погладить руку. Потом прошли к столику, промашки не было: в самом деле, надо сначала даму усадить, девчонка прямо засветилась и украдкой заоглядывалась – видел ли кто это? Дальше было, как по маслу, даже потанцевали, и, наконец, провожание до двери со смутной надеждой на приглашение к большему.
Не подкачала подготовка! Все ОК!
Потом было все мягко и плавно. Она доверчиво прижалась и прямодушно-незатейливо приготовилась, что он быстро овладеет ей. Новое знание заставило не торопиться, мягко оглаживая и восхищаясь, раздеть, показывая, как она ему нравится, как он восхищен. Девушка перестала напрягаться и заинтересовалась. Тихо целуя в веки, прошелся по всему телу легкими касаниями: где отзовется зона? Крошка оказалась сплошной эрогенной зоной, затрепетала даже, когда он коснулся лопаток. Такая пылкая, такая свежая... Усилил поцелуи, попробовал губы. Боится, жестко смыкает, ладно, потом. Теперь же – нежная шея и область декольте. Хорошо, очень хорошо – изогнулась, пылко прижалась, потерлась бедром о его ногу! Быстро как бы сбегая поцелуями вниз, к животу, подхватил под спину и перевернул на живот. Девушка замерла, еще не напугавшись. Явно, такого не было. С дрожью предвкушения Леон приник с поцелуем к краю волос сзади, потом у нежного ушка, с удовольствием вдыхая запах разгоряченной девушки, потерся животом и членом о ее ягодицы. Потом, почувствовав приглашение, вновь целуя, приподнял немного – ровно настолько, чтобы стало видно, как припухли складки половых губ. Это было просто пиршество! Как она его хотела!! Леон уверенно вошел, и просто ослеп от восхитительного ощущения: так было сладко, пьяняще: она двигалась ему навстречу! Словно стараясь танцевать вокруг его члена, девушка раскачивала задом, подхватывая его, когда Леон почти совсем выходил, с каким-то жадным трепетом словно проглатывала его, сжимала внутренними мышцами... Леону пришлось изрядно напрячься, чтобы все не кончилось тут же.
Вовремя почувствовав трепет оргазма в девушке, Леон приостановился и, тихо поглаживая по плечу, дал ей перевести дыхание. У него появилась еще одна идея из нового репертуара.
Когда дыхание девушки стало ровнее, он вновь перевернул ее – на этот раз к себе лицом. Глаза блестели и желания, как предупреждал Ди, не кончились... Надо будет учесть.
Следующая атака началась с груди и завершилась поцелуями кончиков пальцев ног, в результате девушка лежала точно, как надо: ноги на плечах у Леона и все замечательно раскрыто. Снова введя член в нее, Леон только подивился своей прыти: он не только все это может, но и презервативы без всякой канители меняет, не забываясь! Девушка прямо горела от восторга, ухватившись руками за изголовье, она смело ринулась снова навстречу орудию Леона. Похоже, оргазма в этой позиции не дождаться, но аппетит у нее снова возрос. И тут Леон получил неумелый, но очень страстный минет. Нежные губки и бодрый язычок суетливо бегали от вершины к основанию, а потом она вдруг втянула почти весь член в себя, наверное, до горла достало. Было так хорошо, трогательно, хотелось еще брать и давать – каждое движение было чистой радостью. Едва успев спросить, как хочется теперь, детектив снова удивил сам себя: закончили они стоя, глядя на себя в зеркало, причем барышня крепко его к себе прижимала, низко наклонившись и при том обхватив его сзади, словно старалась навек вобрать, а потом у него еще была эрекция и его пассия что-то добирала сама, сидя на нем верхом. Чувствовать и понимать чужое удовольствие было ни с чем не сравнимым блаженством. Все вокруг было радостным и совершенным. Мягкое золотистое свечение словно пронизывало пространство у постели, вокруг счастливо утомленных тел.
Проснулся Леон словно вымытый – ни неизбежных засосов, ни пятен от помады, даже запаха нет. У постели сидел самый "его", Леона, Граф Ди, кажется, на что-то злился или обижался: в глаза посверкивали искры, на щеках немного проступил румянец. Заметив, что Леон его разглядывает с глуповато-счастливой улыбкой удовлетворенного мужчины, Граф резко вскочил, бросил: "Вот Ваш чай!" и вылетел за дверь.
@темы: Не в челлендж, Фанфик
-
-
30.12.2008 в 22:59-
-
13.01.2009 в 14:05