воскресенье, 21 января 2007
Автор: LazyRay
Название: После
Жанр: Ангст
Примечание: Пусть Леон найдет своего ками, пусть решится сам и уговорит его быть вместе, но что – дальше? Ками и человек. Разного происхождения, воспитания, привычек, потребностей... да просто парочка с характером! Но... никто и не ждал, что будет легко.
(Леон может быть ООС, но я думаю, годы рядом с ками изменят даже самых упертых).
Леон POV
не такой уж и большой, как оказалось (продолжение в комментах)
ПОСЛЕ
И я вылетел прочь, вне себя от бешенства. Несмотря на прожитые с ним годы, я так и не научился контролировать вспышки ярости. К черту все!
Улица встретила меня тишиной переулка, но уже за углом шел оживленный проспект, полный веселящихся людей, цветных фонарей и неоновых огней. Рождество, чтоб его! Я угрюмо влился в толпу, ежась от холода и поднимая воротник куртки.
Я не буду думать о теплой комнате, пахнущей благовониями; о комнате, где еще секунду назад звенели наши разъяренные голоса, а теперь стало так тихо. О комнате, где, оставшись один, мой любовник упал в кресло и закрыл лицо руками. Я видел однажды...
Но о чем, о ком еще я могу думать?
* * *
Он по-прежнему раздражает меня, по-прежнему может взвинтить одной своей усмешкой. Да, я знаю, меня нельзя назвать самым терпеливым и спокойным человеком на земле, но, клянусь, этот чело... это существо было создано, чтобы сводить меня с ума! Более того, это доставляет ему удовольствие! Конечно, я отвечаю ему тем же, хотя его достаточно трудно вывести из себя. И все же, если мне захочется по-настоящему отомстить ему, мне достаточно будет сказать, что он с каждым днем становится все более похожим на отца. Но я бросил эти слова ему в лицо только один раз – и поклялся никогда не повторять этой ошибки, в какую бы ярость он меня ни привел. Мне кажется, он никогда не забудет мне этих слов. Простит? – возможно. Забудет – никогда. Как и мне не забыть мгновенно посеревшего лица и застывших глаз. Я сделал ему больно, так больно, как никто и никогда, потому что он не ожидал этого от меня. Только не от меня.
И тогда я ушел, хлопнув дверью, и бродил по улицам очередного чужого города всю ночь. Под дождем. Злой и виноватый.
* * *
Он по-прежнему продает животных. Я уже научился молчать; как научился видеть его подопечных в их человеческих формах. Клиенты приходят и уходят, лелея в руках свою неожиданно воплотившуюся мечту и любовь. Они исчезают в дебрях городов, и я теряю их след. Иногда мне удается узнать об их дальнейшей судьбе – из газет, причитающих над очередным леденящим кровь убийством; и мне жаль того детектива, на кого повесят это расследование. У него не будет ни шанса на успех: будь я проклят, если подпущу к Ди хоть одну любопытствующую полицейскую крысу! Он называет это ревностью и смеется, довольный ублюдок. Я утверждаю, что это обычный здравый смысл. Он говорит, что не знал, что я обладаю здравым смыслом. Что на это возразишь? Если б у меня был здравый смысл, меня бы давно здесь не было. Никогда бы не было. Это тоже относится к тем вещам, которые я никогда не должен повторять. Мне не нравится, как мрачнеет его лицо от этих слов.
Но, впрочем, полиция редко успевает добраться до магазина: мы переезжаем очень часто. Мы в вечном бегстве. Я не знаю – от чего. Он не объясняет мне, как не говорит ничего о своих клиентах. Иногда из газет мне кажется, что этот покупатель действительно получил по заслугам. Но в чем провинилась та милая девчонка (чертовски хорошенькая – я просто не мог отвести от нее глаз!), потерявшая своего парня в автокатастрофе? Или она недостаточно страдала на его божественный взгляд?
Первое время я бегал к нему и требовал ответа. Мне бросали ехидные усмешки, или отделывались ничего не значащими словами, или отмалчивались. Я закипал и орал на него...
Я все еще хочу знать, все еще надеюсь вытрясти из него ответ. Порой мне кажется, что его глаза, избегающие моего взгляда, наполняются непролитыми слезами, а нижняя губа чуть дрожит. Возможно, он переживает за животное, потерявшее вместе с хозяином и свои «любовь, надежду и мечту», а часто – и жизнь. Или, возможно, ему причиняет боль неизбежность ссор со мной. А возможно, мне просто мерещится. Ведь он молчит! В такие моменты мне хочется ударить его. Но я не могу. Просто не могу. Божественная ли его природа причиной тому, наши ли отношения, или то, что я никогда не смогу поднять руку на женщину... а в Ди, как бы он ни отрицал и ни бесился от моих слов, гораздо больше от женщины, чем может показаться, и я говорю не только об его проклятой красоте.
И он молчит. И я бессильно сжимаю кулаки и ухожу в ярости. Мне снова бродить по незнакомым ночным улицам, таким одинаковым во всех городах; меняются только языки. Я стараюсь ни о чем не думать. И больше не оглядываюсь, уходя. Я обернулся однажды: он смотрел мне вслед так беспомощно, так испуганно... Молча. Его глаза подозрительно блестели. Я не хотел думать, что он будет делать, когда захлопнется дверь за моей спиной. Иногда мне кажется, что мы только мучаем друг друга.
-
-
21.01.2007 в 13:42* * *
Он по-прежнему любит сладкое. И я по-прежнему приношу ему всякие тортики. Я узнал больше о кондитерских изделиях всего мира, чем мог вообразить когда-то. Только теперь мне не приходится краснеть и отводить глаза, когда он счастливо вздыхает при виде очередного подарка. Мои приношения моему собственному божеству, прекрасному, как солнце и луна. Да, я постепенно учусь говорить ему комплименты, хоть это и дается мне нелегко. Как можно сказать нечто подобное при свете дня, глядя в эти смеющиеся разноцветные глазки? Другое дело ночью, задыхающимся шепотом, прямо в ушко, под его слабые прерывистые вздохи. Он маленький и кажется хрупким, и порой мне страшно касаться его своими грубыми пальцами. Но все синяки исчезают к утру, а в том, что ему доставляют удовольствия мои прикосновения, я уверен. Одна из немногих вещей в этом чертовом калейдоскопе – моей теперешней жизни, – в которых я твердо уверен. Но мне нравится убеждаться в этом снова и снова, каждую ночь; слушать тихие-тихие беспомощные стоны – его бессловесные признания.
* * *
Он по-прежнему запрещает мне общаться с Крисом. Сначала это бесило меня, я ругался и бил кулаками об стол. И, конечно, нехотя, подчинялся. Он сказал, в конце концов, что нам придется забрать Криса к себе, навсегда, если я повстречаюсь с ним. Или хотя бы дам о себе знать. Это заставило меня приумолкнуть: я не мог не понимать, что Крису будет лучше с родителями, в спокойной обстановке, чем здесь, у нас... А с годами я начал понимать – иногда я все же смотрю на себя в зеркало. И, кажется, я уже знаю, почему граф так легко отпустил Криса с сестрами тогда, безумно давно – словно в прошлой жизни. Этот магазинчик – не место для человека, и тем более – ребенка. Если, конечно, он не хочет оставаться вечным Питером Пеном. Я тоже желаю Крису жизни – и молчу. Что будет со мной, уже не имеет значения. Если это моя цена, то... что ж.
* * *
Я по-прежнему брожу ночами по темным улицам. Мне необходимы эти прогулки в одиночестве. Страшно? – я давно позабыл, что такое страх. С тех пор, как легкая рука моего божества столкнула меня с небес на землю. Он знает, что я никогда – не прощу? – не забуду этого. Я часто думаю о том падении, кружа по спящему городу. А существо, оставшееся по ту сторону гневно хлопнувшей двери, мой невыносимый Ди, маленький и грозный, сильный и слабый, он думает, что однажды я не вернусь. Очередная ли ссора, очередной ли нарушенный контракт, тоска ли по брату и по прежней нормальности – однажды что-то послужит последней каплей. И я уйду. Он боится меня потерять. И этот страх привязывает меня к нему, как наркотик.
Я знаю, что он хочет меня. В неменьшей степени я уверен в его любви.
Бог любит человека. Любит и ждет его возвращения.
Он сказал лишь один раз и больше никогда не заговаривал об этом: однажды он принял решение за нас двоих. Что хорошего это принесло ему? Или мне? Он готов был придерживаться своего решения вечно... вечно скрываться, убегать. Он не верил в возможность чего-то иного. Но я поймал его. И он отказался от права выбора.
Нет, это он решает, куда мы поедем дальше, и что будем делать там, и когда, и зачем... Но только от меня зависит, вернусь ли я к нему. Он не побежит за мной. Он не будет меня искать. Он может только ждать. Ждать, даже будучи уверенным, что однажды я не вернусь. Бесконечное, всепоглощающее, бездеятельное Инь...
Мой глупый ками.
Мой.
Ками.
* * *
Я тихо прикрыл дверь за собой. Несколько шагов. Полутемная гостиная, освещенная лишь огоньками гирлянд на елке. Он каждый год зачем-то наряжает елку. Из-за подарков? Для клиентов? Или для меня? Видит бог, Ди плевать на Рождество.
Диванчик рядом с елкой. Стол, на котором должен был быть наш праздничный ужин.
И он, с чашкой остывшего чая на столике, с разноцветными бегающими бликами света на лице – от гирлянд.
Я уже не помню, не хочу помнить, из-за чего мы поссорились.
Он встает мне навстречу, но остается на месте. Готов обнять меня, если я подойду ближе. Или молча выслушать, если...
Я подхожу ближе и обнимаю его. Тонкое тело трепещет в моих руках; голова клонится на мое плечо; он чуть слышно вздыхает. Я глажу его по спине, и он постепенно расслабляется. «Я здесь», - хочу сказать я, но мы не говорим друг другу таких слов. Как глупо.
- Глупо, - говорю я, и он замирает, насторожившись.
Неужели из-за моих слов? Я позволил ему жить в вечном страхе потери только из-за своей ярости и сомнений? Из-за своего молчания? Я чуть отстраняюсь, чтобы увидеть его лицо.
- Глупо, - сердито повторяю я, - изводить себя без причины.
- Леон... – он все еще не понимает.
- Ты же знаешь, - говорю я, замолкаю. Это больше, чем я когда-либо сказал ему. – Что я всегда...
Он смотрит на меня выжидающе, и я касаюсь его щеки кончиками пальцев. Хрупкий лепесток лилии, вот что он такое. Пусть даже обманчиво хрупкий. Но вокруг этого цветка вертится вся моя жизнь, потому что третье и последнее, в чем я еще уверен...
Я люблю его.
Хватаю его в охапку, крепостью и силой объятья пытаясь сказать то, что не получается словами, и он тает в моих руках.
«Ты понимаешь? Понимаешь? Ты же знаешь, что я всегда буду возвращаться к тебе?»
-
-
21.01.2007 в 14:02-
-
21.01.2007 в 14:43И в таком изложении я даже верю, что Леон не звонил Крису. Убедительно очень вышло.
LazyRay,
-
-
21.01.2007 в 15:13Леон может быть ООС, но я думаю, годы рядом с ками изменят даже самых упертых
О да, годы вообще здорово меняют, а рядом с ками...
Да и что там изменилось? Думать стал больше? Понимать, что происходит? Но, по-моему, Леон никогда дураком не был. Не давал себе времени поразмыслить - это да. А сейчас хочешь - не хочешь, а размышлять о Ди и о себе приходится. И выводы делать.
А с годами я начал понимать – иногда я все же смотрю на себя в зеркало.
Этот магазинчик – не место для человека, и тем более – ребенка. Если, конечно, он не хочет оставаться вечным Питером Пеном.
Я правильно поняла, что Леон не меняется? В смысле, внешне? В смысле, не стареет?
-
-
21.01.2007 в 15:35-
-
21.01.2007 в 18:22Рада, что понравилось (вздыхает с облегчением). Ваши отзывы именно на эту вещь были очень важны...
Amarga
Я правильно поняла, что Леон не меняется? В смысле, внешне? В смысле, не стареет?
Ну, почему и нет? Иначе все действительно не сходится.
И добавляется еще одна причина, почему Ди на одном месте никогда не задерживается. У него же вечно всякие Леоны да Тайзу в магазине.
Да и что там изменилось? Думать стал больше?
Да, вот уж действительно издевательство над Леоном!
Karasik
Тогда Ди с Леоном точно бы ждал вечный хеппи-энд!
Вечный хеппи-энд? Звучит жутковато в своей убежденности. Ты, Карасик, даже в относительно ангстовом фике найдешь хеппи энд. Это радует.
И в общем, спасибо всем! Написать красивую вещь легко, когда есть для кого писать!
-
-
21.01.2007 в 21:11И добавляется еще одна причина, почему Ди на одном месте никогда не задерживается. У него же вечно всякие Леоны да Тайзу в магазине.
ну сам-то Ди не меняется не из-за магазина, а из-за своей природы.
Леону поднимать свой уровень. Иначе никакая вечная любовь не поможет.
а по-моему,нормально у него все с уровнем
Вечный хеппи-энд? Звучит жутковато в своей убежденности. Ты, Карасик, даже в относительно ангстовом фике найдешь хеппи энд. Это радует.
Ну, ангст ангстом, а концовка-то счастливая