Врагов своих всегда прощаю, и отношусь к ним чуть любя — у всех людей свои проблемы, а у врагов ещё и я (с) // Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! (с)
Пейринг этот я придумала в самом начале знакомства с ПСоХ, а вот фик дописала только сейчас.
Название: Дар судьбы
Автор: Red_Sonja
Жанр: strong AU, кроссовер, романс, чуть-чуть мпрега в самом конце; POV Маэдроса
Фэндом: Сильмариллион/ПСоХ
Пейринг: Маэдрос/Ди
Рейтинг: PG-13 или даже R
Предупреждение: ЛЕОНА ЗДЕСЬ НЕТ!!! И НЕ БУДЕТ!!!
Примечание 1: Ди – гермафродит (как и всегда у меня).
Примечание 2 (для посвящённых): в тексте использована цитата из фика К.-К. Хмель «Проклятые». Идею воскресить Макалаурэ и Морифинвэ (Морьо) позаимствована мной у автора фика «Карнистиро» (увы, не помню её имени).
Дисклэймер: герои принадлежат своим создателям, а я – всего лишь сваха)))
читать дальше
Дар судьбы
Иногда я спрашиваю себя: есть ли хоть какой-то смысл в наших деяниях? Всё равно мы не достигли своей цели, и жестоко поплатились за содеянное. Эта война не принесла нам ничего, кроме боли поражений и горького позора неудач… Так зачем же было возводить крепости и заключать союзы, совершать предательства и проливать кровь сородичей, год за годом, век за веком сражаться с врагом, чья сила заведомо была для нас неодолима, идти на верную гибель?.. Порой я даже не могу сказать, кому повезло больше – тем, кто погиб, или тем, кто, как я, вернулся к жизни, неведомо чем заслужив прощение… Впрочем, в последнее время этим вопросом я задаюсь нечасто. Но воспоминания о прошлом прогоняют сон. И вот я лежу в прозрачной темноте с открытыми глазами, слушая твоё ровное дыхание...
Ты лежишь на боку, доверчиво прильнув к моей груди, уютно пристроив черноволосую голову мне на плечо. Тёплый, как котёнок, тонкий и хрупкий, словно вязанка камышинок… Порой мне даже страшновато обнять тебя покрепче – боюсь причинить тебе боль. А тебе даже мысль об этом в голову не приходит. Безгранично доверяешь мне…
Ди. Странное, ни на кого не похожее, невыразимо прекрасное существо. Одинаково чуждый и этому миру, и тому, который оставил… так же, как и я. Может быть, именно поэтому нас так влекло друг к другу с самого первого мгновения? Не знаю. Но благодарю судьбу за то, что мы встретились… За то, что в тот день какая-то неведомая сила потянула меня к морю…
В нескольких лигах от Гаваней береговые скалы становятся пологими, а лес подступает почти к самой воде, обрамляя полукруглую бухту. Я сидел на обомшелом гранитном валуне кромки берега, глядя на море. Смотрел я на запад, туда, где за пределами нашего мира лежит мир земной, который я так и не сумел забыть… и вдруг над горизонтом сверкнуло ослепительно-белое пятно. Ещё через пару секунд я понял, что это парус корабля. А в следующий миг не поверил своим глазам: корабль летел. Если бы я не видел это, ни за что не поверил бы, что такое возможно. Большой корабль из розоватого дерева с белоснежным парусом с удивительной быстротой нёсся по воздуху. Я вскочил на ноги. Наверное, другой на моём месте бросился бы прочь, не разбирая дороги… но я уже давно отвык бояться. А может быть, просто не мог сдвинуться с места от удивления, и, словно завороженный, смотрел на это чудо…
Корабль коснулся воды перед самым входом в бухту. Качнулся на волнах, и плавно двинулся к берегу. И я только теперь увидел, что на носу стоит хрупкий черноволосый юноша в странном одеянии. На миг наши взгляды встретились… и я не знаю, что сталось в это мгновение со мной. Сердце забилось где-то в горле, грудь словно пронзило раскалённое копьё. На долю секунды я утратил способность двигаться, дышать… видеть что-либо кроме твоего лица… Я так и не удосужился после спросить тебя об этом, но и тогда, и теперь мог бы поклясться, что ты испытал то же самое. Твои глаза изумлённо распахнулись, пурпурные губы приоткрылись, словно от испуга… Стремительно повернувшись, ты бросился к забавному строению, возвышавшемуся у мачты, и скрылся внутри. И только тогда дыхание вернулось ко мне.
Домой я вернулся затемно – весь остаток дня просидел у залива, надеясь, что ты выглянешь из своего убежища, но ты так и не показался. В ту ночь мне снились твои глаза – золотой и аметистовый, освещающие бледное, по-девичьи нежное лицо, тонкая грациозная фигурка, закутанная в яркий шёлк… Мне казалось, что я схожу с ума… хотя, так и было, наверное. Ни один из моих соплеменников, испытав подобные чувства при виде мужчины, не стал бы вновь искать с ним встречи… И всё же с рассветом я вновь был на берегу залива.
Ты сидел на траве, прислонившись к стволу сосны. Вокруг тебя собралась целая компания лесных зверушек – куничка, пара зайцев, волчонок-сеголеток, с десяток белок… Что удивительно, они не боялись друг друга, не пытались напасть, только оттирали друг дружку боками, стараясь занять местечко поближе к тебе. Ты держал в руках одну из белок и разговаривал с ней на незнакомом мне языке. Тогда твоя способность беседовать с животными меня удивляла… Я не хотел обнаруживать своё присутствие, но хрустнувшая под ногой ветка выдала меня с головой. Зверьки с писком бросились в разные стороны. Ты обернулся. Я увидел твоё лицо – теперь гораздо ближе, нас разделяло шагов пять, - и постиг нехитрую истину: многих называют прекраснейшими, но существа красивее, чем ты, нет и никогда не было ни в земном мире, ни здесь. Я думал, что ты опять спрячешься, но ты смотрел на меня без всякого страха, скорее с доброжелательным любопытством.
- Здравствуй, - произнёс я, сообразив, что глупо пялиться друг на друга в молчании.
- Здравствуй, - ты чуть склонил голову набок и улыбнулся мне.
Удивительно, но я мало что запомнил из того самого первого разговора. Я в основном смотрел на тебя, и не мог насмотреться. Такой странной, утончённой, ни на что не похожей красоты я никогда не видел. Тебя забавляло и радовало моё восхищение, ты улыбался – открыто, искренне и тепло… Помню, что удивился, когда ты назвал меня по имени – тем земным именем, которое я уже начал забывать.
- Откуда ты знаешь?
Ты весело рассмеялся – словно жемчужинки со звоном посыпались на серебряное блюдо.
- Люди не забыли о ваших деяниях. Один мудрый человек описал их в своей книге. Многие читают её и вспоминают вас добрым словом.
- Вот как, - я невесело улыбнулся. Моё случайное предсказание сбылось. «Пройдут тысячи лет, а о нас всё ещё будут писать и говорить…» Прав был Судия – останутся наши дела в сказаниях и песнях, но только в них… - Но как ты понял, что я – это я?
- У тебя нет правой кисти, - ты осторожно коснулся моей искалеченной руки (хоть я и возродился, эта отметина так и осталась при мне). Я невольно вздрогнул, и ты поспешно отдёрнул ладонь.
– Прости, я не хотел…
- Всё в порядке, - странно, тебя моё увечье, похоже, не пугает. – Только по этому?
- Нет, - ты улыбнулся. – Ты рыжий…
- Ах, вот в чём дело! – я рассмеялся. Действительно, второго рыжеволосого парня с отрубленной правой кистью здесь нет и не было. Ты рассмеялся вместе со мной, и всё это сразу потеряло всякое значение. Я подумал, что отдам всё вплоть до собственной жизни за одну твою улыбку, и эта мысль уже не казалась мне дикой…
Я стал приходить на берег каждый день. Видеть тебя и говорить с тобой стало для меня такой же необходимостью, как дышать. Ни разу в обеих своих жизнях я не встречал существа, с которым мне было бы так же хорошо и свободно, как с тобой. Иногда я заставал тебя в окружении животных, иногда – среди восторженной стайки детей… ты дарил им чудесных зверьков, которые, как я узнал, обитали на твоём корабле… Но чаще мы проводили время вдвоём. С тобой можно разговаривать о чём угодно – ты оказался хорошим рассказчиком и благодарном слушателем. Иногда я приезжал на берег верхом, ведя в поводу ещё одного коня – для тебя, и мы вместе отправлялись в поля и рощи Благословенного Края. Иногда мы подолгу сидели на берегу, глядя, как звёзды отражаются в зеркале залива. И, впервые за многие века, я понимал, что счастлив.
Не знаю, когда запретная, невозможная любовь к тебе поселилась в моём сердце. Быть может, в тот миг, когда мы увидели друг друга впервые… не знаю. Я и в первой-то жизни почти не верил в любовь, и старался об этом не думать. Но в какой-то момент я почувствовал, что и твоё сердце обратилось ко мне. Трудно было не заметить: ты всё чаще впадал в задумчивость, подолгу смотрел мне в глаза с какой-то непонятной грустью, старался держаться поближе, но вздрагивал и мучительно краснел, стоило нам соприкоснуться хоть краем рукава… Твоё настроение передалось и мне; мать и братья, заметив это, тщетно допытывались, что со мной. Я отмалчивался, закрываясь от их осанвэ. И старался как можно больше времени проводить рядом с тобой. Как будто боялся, что нас отнимут друг у друга… тогда я не знал, что такая опасность вполне реальна…
В тот день мы до самого вечера пропадали в холмах. Ты словно бы немного оживился – как и раньше, разговаривал со мной, улыбался, лакомился вываренными в меду орехами, которые я принёс для тебя… ты так любишь сладости, что можно подумать, будто тебе вовсе не нужна никакая другая пища… Когда мы собрались возвращаться, солнце уже склонилось к закату. Мы шли молча, взявшись за руки; в какой-то момент мне показалось, что каждый шаг даётся тебе с огромным трудом. Когда мы добрались до рощи из молодых берёз на холме, с которого было видно море, ты остановился.
- Давай посидим здесь, - ты старался говорить весело, но голос дрожал, словно ты готов был заплакать.
Я расстелил на траве свой плащ, и мы сели рядом; ты прижался ко мне, не то пытаясь согреться, не то ища защиты. Я обнял тебя за плечи, и ты не сопротивлялся. Довольно долго мы сидели в молчании. Взошла луна; когда её свет коснулся твоего лица, я увидел, что по твоим щекам струятся слёзы.
- Что с тобой, Ди?
Ты медленно повернулся ко мне и заговорил прерывистым шёпотом:
- Там, откуда я пришёл, я оставил одного человека… он был очень хороший – добрый, смелый, честный… он любил меня… Когда я понял это, я вынужден был уйти, чтобы не полюбить его… таков наш удел: оставлять тех, кто нас любит… Но ты… я не хочу, не могу… я умру, если потеряю ещё и тебя… Пожалуйста, не отпускай меня… мне страшно…
- Ди, ну что ты… не плачь, прошу тебя… Никто не заставит тебя уйти, если ты не захочешь. Мы что-нибудь придумаем, обещаю… ты только не плачь, пожалуйста…
Если честно, я испугался. Ты всегда был спокойным и жизнерадостным, и видеть отчаяние в твоих глазах было для меня пыткой почище Тангородрима. Я не знал, что сказать, как успокоить тебя... Ты порывисто обнял меня за шею, спрятав лицо в моих волосах. А потом поднял голову и… поцеловал меня в губы.
Может быть, это и было неправильно. Только мне стало вдруг абсолютно всё равно, кто и что об этом скажет или подумает. Помню, как мы исступлённо целовались, цепляясь друг за друга, словно в порыве отчаяния. Помню, как сдирали друг с друга ставшую ненужной одежду. Помню мгновенную вспышку удивления, когда увидел и понял, что ты – не мужчина и не женщина… ты упоминал как-то, что такое бывает, но я и подумать не мог, что ты имел в виду себя… Ты стонал и изгибался в моих руках, под моими поцелуями, впивался в мои плечи ногтями, обнимал ногами мои бёдра… Когда наши тела соединились, ты чуть слышно охнул, но тут же подался мне навстречу, подставляясь, помогая мне проникнуть глубже… и говорил… не думал, что услышу от тебя такое…
Когда я проснулся, уже светало. Ты сидел рядом со мной, уже полностью одетый, с тщательно приглаженными волосами. Увидев, что я открыл глаза, ты улыбнулся, тепло и печально.
- Я ни о чём не жалею… Такова наша судьба – уходить, не оглядываясь, оставлять то, что дорого сердцу. Спасибо тебе за то, что ты полюбил меня… не отрицай, это так. Нельзя влюбиться в ками, сохранив это в тайне от него, по крайней мере, если он любит в ответ… Теперь мне точно придётся уйти, как бы ни тяжело это было… пожалуйста, прости меня за это… Если я… если у меня родится сын, я буду знать, что этот сын – твой.
Я рывком сел и притянул тебя к себе, словно надеялся защитить от всего мира… хотел сказать, что не позволю тебе уйти, даже если все Стихии потребуют этого… но твои тонкие пальцы коснулись моих губ:
- Молчи, не надо… Это – то, чего мы не можем изменить… никогда не смогли бы… Пожалуйста, проводи меня к кораблю…
Я молча оделся, и мы направились к морю. Мне казалось, что я ещё сплю, и всё происходящее – лишь дурной сон. Я просто не мог поверить, что совсем скоро потеряю тебя. Когда из-за деревьев показался залив, где стоял корабль, я окончательно перестал понимать, на каком свете нахожусь.
У кромки воды стоял… ты. Или кто-то, похожий на тебя до неотличимости. Та же причёска, те же черты… только одежду не рассмотреть под длинным непроглядно-чёрным плащом с капюшоном. И глаза – янтарно-жёлтые, но при этом ледяные. Ни у кого таких нет. Такой взгляд вогнал бы в дрожь даже Тёмного Владыку.
- Всё, - ты слегка сжал мою ладонь. – Дальше тебе нельзя. Прощай…
Наверное, надо было броситься вслед за тобой, схватить тебя на руки, прижав к груди… бежать отсюда вместе с тобой, как можно дальше… Но вместо этого я замер, не в силах толком вздохнуть от внезапно накатившего ужаса, и молча смотрел, как ты идёшь навстречу тому, второму. Когда ты подошёл к нему вплотную, желтоглазый что-то негромко сказал на непонятном языке. Ты ответил ему на том же наречии. Он возразил… по крайней мере, мне так показалось. Ты опустил голову и тихо вымолвил одну-единственную фразу. Даже оттуда, где я стоял, было видно, как лицо желтоглазого перекосилось от ярости. Коротко взмахнув рукой, он залепил тебе такую пощёчину, что ты, не удержавшись на ногах, неловко упал на траву. И леденящее оцепенение, удерживавшее меня на месте, внезапно исчезло.
Когда я подбежал к тебе, желтоглазого рядом уже не было. Как не было и корабля в заливе. Я не заметил, когда они исчезли… впрочем, меня это волновало в последнюю очередь.
- Ди! Ты в порядке? Что это было? Кто… - договорить мне не пришлось: ты поднял голову – и улыбнулся робкой счастливой улыбкой.
- Всё кончено. Я больше не принадлежу ему. Если ты захочешь, если позволишь, я останусь с тобой…
Боги, можно подумать, я мог хотеть чего-то другого! Ты зарылся носом в моё плечо, прильнув всем телом, пока я неловко прижимал тебя к себе. Некоторое время мы просто сидели, обнявшись, словно дети, заблудившиеся в волшебном лесу. Ты заговорил первым:
- Тот, кого ты видел – мой дед. Когда-то он отняли меня у моего отца, и воспитал, как считал правильным: научил любить животных и ненавидеть людей и… таких, как ты. Я не оправдал его надежд… Он сказал, что я волен остаться и разделить с тобой твою судьбу… сказал, что больше не признаёт меня своим внуком…
- Значит, ты должен меня ненавидеть?
- Должен был, - ты тихо рассмеялся. – Но… ты сам знаешь, что этого я не могу.
«Да уж знаю…» Я прижался щекой к твоим волосам. Больше я не выпущу тебя из рук – кем бы ты ни был. И – в кои-то веки – я знал, что всё делаю правильно…
Потом было объяснение с родными – не самое сложное, хотя они и удивились, когда я привёл в дом тебя. Но ты умеешь нравиться всем. Amil считает, что я не мог бы найти себе лучшей пары во всём Эа. Когда же Турукано (вечно ему больше всех надо) рискнул позубоскалить в твой адрес, ему пришлось иметь дело с Морьо. А у моего младшего брата весьма специфическое чувство юмора… кузен собирал свои зубы сломанными руками. А вот государя Арафинвэ слух о том, что я нашёл, кому подарить своё кольцо, не обрадовал. Он объявил, что не желает видеть меня и тебя в своём городе. Я не стал перечить: нам было, куда уйти. Форменос, даже запятнанный тьмой и пролитой кровью, вполне мог стать нашим домом. Как и жизнь назад, те немногие, кто был верен нашему Дому до конца, последовали за мной. Мне не хотелось обрекать на новое изгнание братьев, но когда я сказал им об этом, Макалаурэ ответил, что клятву верности, данную ими мне как старшему в семье, никто не отменял. Я не сумел отговорить их, как не сумел отговорить и amme, заявившую, что повторять однажды совершённую ошибку она не собирается…
Три года прошло с того дня, как врата Тириона опять закрылись за моей спиной. Я ни минуты не жалею об этом. Арафинвэ, сам того не зная, оказал нам величайшую милость – здесь, в возрождённой Твердыне Севера, мы можем не опасаться его козней. От Валар я бы не смог защитить тебя так легко, но они дали понять, что не возражают против твоего пребывания в Амане. Оспаривать их волю желающих не нашлось. Рано или поздно из Чертогов вернётся отец, и тогда никто не посмеет поднять голос на Первый Дом. Пока же… пусть всё будет так, как есть…
Ты сонно вздыхаешь, зарываясь лицом в мои волосы. Притягиваю тебя поближе, глажу растрепавшиеся чёрные пряди. Улыбаюсь. Я так люблю тебя… вас обоих… Ты ещё не сказал мне об этом, но я и так вижу в твоём теле две души. Новая жизнь, приведённая в мир нашей любовью… Я не знаю, чем я заслужил такое счастье, но безумно благодарен судьбе за этот дар…
Название: Дар судьбы
Автор: Red_Sonja
Жанр: strong AU, кроссовер, романс, чуть-чуть мпрега в самом конце; POV Маэдроса
Фэндом: Сильмариллион/ПСоХ
Пейринг: Маэдрос/Ди
Рейтинг: PG-13 или даже R
Предупреждение: ЛЕОНА ЗДЕСЬ НЕТ!!! И НЕ БУДЕТ!!!
Примечание 1: Ди – гермафродит (как и всегда у меня).
Примечание 2 (для посвящённых): в тексте использована цитата из фика К.-К. Хмель «Проклятые». Идею воскресить Макалаурэ и Морифинвэ (Морьо) позаимствована мной у автора фика «Карнистиро» (увы, не помню её имени).
Дисклэймер: герои принадлежат своим создателям, а я – всего лишь сваха)))
читать дальше
Дар судьбы
Иногда я спрашиваю себя: есть ли хоть какой-то смысл в наших деяниях? Всё равно мы не достигли своей цели, и жестоко поплатились за содеянное. Эта война не принесла нам ничего, кроме боли поражений и горького позора неудач… Так зачем же было возводить крепости и заключать союзы, совершать предательства и проливать кровь сородичей, год за годом, век за веком сражаться с врагом, чья сила заведомо была для нас неодолима, идти на верную гибель?.. Порой я даже не могу сказать, кому повезло больше – тем, кто погиб, или тем, кто, как я, вернулся к жизни, неведомо чем заслужив прощение… Впрочем, в последнее время этим вопросом я задаюсь нечасто. Но воспоминания о прошлом прогоняют сон. И вот я лежу в прозрачной темноте с открытыми глазами, слушая твоё ровное дыхание...
Ты лежишь на боку, доверчиво прильнув к моей груди, уютно пристроив черноволосую голову мне на плечо. Тёплый, как котёнок, тонкий и хрупкий, словно вязанка камышинок… Порой мне даже страшновато обнять тебя покрепче – боюсь причинить тебе боль. А тебе даже мысль об этом в голову не приходит. Безгранично доверяешь мне…
Ди. Странное, ни на кого не похожее, невыразимо прекрасное существо. Одинаково чуждый и этому миру, и тому, который оставил… так же, как и я. Может быть, именно поэтому нас так влекло друг к другу с самого первого мгновения? Не знаю. Но благодарю судьбу за то, что мы встретились… За то, что в тот день какая-то неведомая сила потянула меня к морю…
В нескольких лигах от Гаваней береговые скалы становятся пологими, а лес подступает почти к самой воде, обрамляя полукруглую бухту. Я сидел на обомшелом гранитном валуне кромки берега, глядя на море. Смотрел я на запад, туда, где за пределами нашего мира лежит мир земной, который я так и не сумел забыть… и вдруг над горизонтом сверкнуло ослепительно-белое пятно. Ещё через пару секунд я понял, что это парус корабля. А в следующий миг не поверил своим глазам: корабль летел. Если бы я не видел это, ни за что не поверил бы, что такое возможно. Большой корабль из розоватого дерева с белоснежным парусом с удивительной быстротой нёсся по воздуху. Я вскочил на ноги. Наверное, другой на моём месте бросился бы прочь, не разбирая дороги… но я уже давно отвык бояться. А может быть, просто не мог сдвинуться с места от удивления, и, словно завороженный, смотрел на это чудо…
Корабль коснулся воды перед самым входом в бухту. Качнулся на волнах, и плавно двинулся к берегу. И я только теперь увидел, что на носу стоит хрупкий черноволосый юноша в странном одеянии. На миг наши взгляды встретились… и я не знаю, что сталось в это мгновение со мной. Сердце забилось где-то в горле, грудь словно пронзило раскалённое копьё. На долю секунды я утратил способность двигаться, дышать… видеть что-либо кроме твоего лица… Я так и не удосужился после спросить тебя об этом, но и тогда, и теперь мог бы поклясться, что ты испытал то же самое. Твои глаза изумлённо распахнулись, пурпурные губы приоткрылись, словно от испуга… Стремительно повернувшись, ты бросился к забавному строению, возвышавшемуся у мачты, и скрылся внутри. И только тогда дыхание вернулось ко мне.
Домой я вернулся затемно – весь остаток дня просидел у залива, надеясь, что ты выглянешь из своего убежища, но ты так и не показался. В ту ночь мне снились твои глаза – золотой и аметистовый, освещающие бледное, по-девичьи нежное лицо, тонкая грациозная фигурка, закутанная в яркий шёлк… Мне казалось, что я схожу с ума… хотя, так и было, наверное. Ни один из моих соплеменников, испытав подобные чувства при виде мужчины, не стал бы вновь искать с ним встречи… И всё же с рассветом я вновь был на берегу залива.
Ты сидел на траве, прислонившись к стволу сосны. Вокруг тебя собралась целая компания лесных зверушек – куничка, пара зайцев, волчонок-сеголеток, с десяток белок… Что удивительно, они не боялись друг друга, не пытались напасть, только оттирали друг дружку боками, стараясь занять местечко поближе к тебе. Ты держал в руках одну из белок и разговаривал с ней на незнакомом мне языке. Тогда твоя способность беседовать с животными меня удивляла… Я не хотел обнаруживать своё присутствие, но хрустнувшая под ногой ветка выдала меня с головой. Зверьки с писком бросились в разные стороны. Ты обернулся. Я увидел твоё лицо – теперь гораздо ближе, нас разделяло шагов пять, - и постиг нехитрую истину: многих называют прекраснейшими, но существа красивее, чем ты, нет и никогда не было ни в земном мире, ни здесь. Я думал, что ты опять спрячешься, но ты смотрел на меня без всякого страха, скорее с доброжелательным любопытством.
- Здравствуй, - произнёс я, сообразив, что глупо пялиться друг на друга в молчании.
- Здравствуй, - ты чуть склонил голову набок и улыбнулся мне.
Удивительно, но я мало что запомнил из того самого первого разговора. Я в основном смотрел на тебя, и не мог насмотреться. Такой странной, утончённой, ни на что не похожей красоты я никогда не видел. Тебя забавляло и радовало моё восхищение, ты улыбался – открыто, искренне и тепло… Помню, что удивился, когда ты назвал меня по имени – тем земным именем, которое я уже начал забывать.
- Откуда ты знаешь?
Ты весело рассмеялся – словно жемчужинки со звоном посыпались на серебряное блюдо.
- Люди не забыли о ваших деяниях. Один мудрый человек описал их в своей книге. Многие читают её и вспоминают вас добрым словом.
- Вот как, - я невесело улыбнулся. Моё случайное предсказание сбылось. «Пройдут тысячи лет, а о нас всё ещё будут писать и говорить…» Прав был Судия – останутся наши дела в сказаниях и песнях, но только в них… - Но как ты понял, что я – это я?
- У тебя нет правой кисти, - ты осторожно коснулся моей искалеченной руки (хоть я и возродился, эта отметина так и осталась при мне). Я невольно вздрогнул, и ты поспешно отдёрнул ладонь.
– Прости, я не хотел…
- Всё в порядке, - странно, тебя моё увечье, похоже, не пугает. – Только по этому?
- Нет, - ты улыбнулся. – Ты рыжий…
- Ах, вот в чём дело! – я рассмеялся. Действительно, второго рыжеволосого парня с отрубленной правой кистью здесь нет и не было. Ты рассмеялся вместе со мной, и всё это сразу потеряло всякое значение. Я подумал, что отдам всё вплоть до собственной жизни за одну твою улыбку, и эта мысль уже не казалась мне дикой…
Я стал приходить на берег каждый день. Видеть тебя и говорить с тобой стало для меня такой же необходимостью, как дышать. Ни разу в обеих своих жизнях я не встречал существа, с которым мне было бы так же хорошо и свободно, как с тобой. Иногда я заставал тебя в окружении животных, иногда – среди восторженной стайки детей… ты дарил им чудесных зверьков, которые, как я узнал, обитали на твоём корабле… Но чаще мы проводили время вдвоём. С тобой можно разговаривать о чём угодно – ты оказался хорошим рассказчиком и благодарном слушателем. Иногда я приезжал на берег верхом, ведя в поводу ещё одного коня – для тебя, и мы вместе отправлялись в поля и рощи Благословенного Края. Иногда мы подолгу сидели на берегу, глядя, как звёзды отражаются в зеркале залива. И, впервые за многие века, я понимал, что счастлив.
Не знаю, когда запретная, невозможная любовь к тебе поселилась в моём сердце. Быть может, в тот миг, когда мы увидели друг друга впервые… не знаю. Я и в первой-то жизни почти не верил в любовь, и старался об этом не думать. Но в какой-то момент я почувствовал, что и твоё сердце обратилось ко мне. Трудно было не заметить: ты всё чаще впадал в задумчивость, подолгу смотрел мне в глаза с какой-то непонятной грустью, старался держаться поближе, но вздрагивал и мучительно краснел, стоило нам соприкоснуться хоть краем рукава… Твоё настроение передалось и мне; мать и братья, заметив это, тщетно допытывались, что со мной. Я отмалчивался, закрываясь от их осанвэ. И старался как можно больше времени проводить рядом с тобой. Как будто боялся, что нас отнимут друг у друга… тогда я не знал, что такая опасность вполне реальна…
В тот день мы до самого вечера пропадали в холмах. Ты словно бы немного оживился – как и раньше, разговаривал со мной, улыбался, лакомился вываренными в меду орехами, которые я принёс для тебя… ты так любишь сладости, что можно подумать, будто тебе вовсе не нужна никакая другая пища… Когда мы собрались возвращаться, солнце уже склонилось к закату. Мы шли молча, взявшись за руки; в какой-то момент мне показалось, что каждый шаг даётся тебе с огромным трудом. Когда мы добрались до рощи из молодых берёз на холме, с которого было видно море, ты остановился.
- Давай посидим здесь, - ты старался говорить весело, но голос дрожал, словно ты готов был заплакать.
Я расстелил на траве свой плащ, и мы сели рядом; ты прижался ко мне, не то пытаясь согреться, не то ища защиты. Я обнял тебя за плечи, и ты не сопротивлялся. Довольно долго мы сидели в молчании. Взошла луна; когда её свет коснулся твоего лица, я увидел, что по твоим щекам струятся слёзы.
- Что с тобой, Ди?
Ты медленно повернулся ко мне и заговорил прерывистым шёпотом:
- Там, откуда я пришёл, я оставил одного человека… он был очень хороший – добрый, смелый, честный… он любил меня… Когда я понял это, я вынужден был уйти, чтобы не полюбить его… таков наш удел: оставлять тех, кто нас любит… Но ты… я не хочу, не могу… я умру, если потеряю ещё и тебя… Пожалуйста, не отпускай меня… мне страшно…
- Ди, ну что ты… не плачь, прошу тебя… Никто не заставит тебя уйти, если ты не захочешь. Мы что-нибудь придумаем, обещаю… ты только не плачь, пожалуйста…
Если честно, я испугался. Ты всегда был спокойным и жизнерадостным, и видеть отчаяние в твоих глазах было для меня пыткой почище Тангородрима. Я не знал, что сказать, как успокоить тебя... Ты порывисто обнял меня за шею, спрятав лицо в моих волосах. А потом поднял голову и… поцеловал меня в губы.
Может быть, это и было неправильно. Только мне стало вдруг абсолютно всё равно, кто и что об этом скажет или подумает. Помню, как мы исступлённо целовались, цепляясь друг за друга, словно в порыве отчаяния. Помню, как сдирали друг с друга ставшую ненужной одежду. Помню мгновенную вспышку удивления, когда увидел и понял, что ты – не мужчина и не женщина… ты упоминал как-то, что такое бывает, но я и подумать не мог, что ты имел в виду себя… Ты стонал и изгибался в моих руках, под моими поцелуями, впивался в мои плечи ногтями, обнимал ногами мои бёдра… Когда наши тела соединились, ты чуть слышно охнул, но тут же подался мне навстречу, подставляясь, помогая мне проникнуть глубже… и говорил… не думал, что услышу от тебя такое…
Когда я проснулся, уже светало. Ты сидел рядом со мной, уже полностью одетый, с тщательно приглаженными волосами. Увидев, что я открыл глаза, ты улыбнулся, тепло и печально.
- Я ни о чём не жалею… Такова наша судьба – уходить, не оглядываясь, оставлять то, что дорого сердцу. Спасибо тебе за то, что ты полюбил меня… не отрицай, это так. Нельзя влюбиться в ками, сохранив это в тайне от него, по крайней мере, если он любит в ответ… Теперь мне точно придётся уйти, как бы ни тяжело это было… пожалуйста, прости меня за это… Если я… если у меня родится сын, я буду знать, что этот сын – твой.
Я рывком сел и притянул тебя к себе, словно надеялся защитить от всего мира… хотел сказать, что не позволю тебе уйти, даже если все Стихии потребуют этого… но твои тонкие пальцы коснулись моих губ:
- Молчи, не надо… Это – то, чего мы не можем изменить… никогда не смогли бы… Пожалуйста, проводи меня к кораблю…
Я молча оделся, и мы направились к морю. Мне казалось, что я ещё сплю, и всё происходящее – лишь дурной сон. Я просто не мог поверить, что совсем скоро потеряю тебя. Когда из-за деревьев показался залив, где стоял корабль, я окончательно перестал понимать, на каком свете нахожусь.
У кромки воды стоял… ты. Или кто-то, похожий на тебя до неотличимости. Та же причёска, те же черты… только одежду не рассмотреть под длинным непроглядно-чёрным плащом с капюшоном. И глаза – янтарно-жёлтые, но при этом ледяные. Ни у кого таких нет. Такой взгляд вогнал бы в дрожь даже Тёмного Владыку.
- Всё, - ты слегка сжал мою ладонь. – Дальше тебе нельзя. Прощай…
Наверное, надо было броситься вслед за тобой, схватить тебя на руки, прижав к груди… бежать отсюда вместе с тобой, как можно дальше… Но вместо этого я замер, не в силах толком вздохнуть от внезапно накатившего ужаса, и молча смотрел, как ты идёшь навстречу тому, второму. Когда ты подошёл к нему вплотную, желтоглазый что-то негромко сказал на непонятном языке. Ты ответил ему на том же наречии. Он возразил… по крайней мере, мне так показалось. Ты опустил голову и тихо вымолвил одну-единственную фразу. Даже оттуда, где я стоял, было видно, как лицо желтоглазого перекосилось от ярости. Коротко взмахнув рукой, он залепил тебе такую пощёчину, что ты, не удержавшись на ногах, неловко упал на траву. И леденящее оцепенение, удерживавшее меня на месте, внезапно исчезло.
Когда я подбежал к тебе, желтоглазого рядом уже не было. Как не было и корабля в заливе. Я не заметил, когда они исчезли… впрочем, меня это волновало в последнюю очередь.
- Ди! Ты в порядке? Что это было? Кто… - договорить мне не пришлось: ты поднял голову – и улыбнулся робкой счастливой улыбкой.
- Всё кончено. Я больше не принадлежу ему. Если ты захочешь, если позволишь, я останусь с тобой…
Боги, можно подумать, я мог хотеть чего-то другого! Ты зарылся носом в моё плечо, прильнув всем телом, пока я неловко прижимал тебя к себе. Некоторое время мы просто сидели, обнявшись, словно дети, заблудившиеся в волшебном лесу. Ты заговорил первым:
- Тот, кого ты видел – мой дед. Когда-то он отняли меня у моего отца, и воспитал, как считал правильным: научил любить животных и ненавидеть людей и… таких, как ты. Я не оправдал его надежд… Он сказал, что я волен остаться и разделить с тобой твою судьбу… сказал, что больше не признаёт меня своим внуком…
- Значит, ты должен меня ненавидеть?
- Должен был, - ты тихо рассмеялся. – Но… ты сам знаешь, что этого я не могу.
«Да уж знаю…» Я прижался щекой к твоим волосам. Больше я не выпущу тебя из рук – кем бы ты ни был. И – в кои-то веки – я знал, что всё делаю правильно…
Потом было объяснение с родными – не самое сложное, хотя они и удивились, когда я привёл в дом тебя. Но ты умеешь нравиться всем. Amil считает, что я не мог бы найти себе лучшей пары во всём Эа. Когда же Турукано (вечно ему больше всех надо) рискнул позубоскалить в твой адрес, ему пришлось иметь дело с Морьо. А у моего младшего брата весьма специфическое чувство юмора… кузен собирал свои зубы сломанными руками. А вот государя Арафинвэ слух о том, что я нашёл, кому подарить своё кольцо, не обрадовал. Он объявил, что не желает видеть меня и тебя в своём городе. Я не стал перечить: нам было, куда уйти. Форменос, даже запятнанный тьмой и пролитой кровью, вполне мог стать нашим домом. Как и жизнь назад, те немногие, кто был верен нашему Дому до конца, последовали за мной. Мне не хотелось обрекать на новое изгнание братьев, но когда я сказал им об этом, Макалаурэ ответил, что клятву верности, данную ими мне как старшему в семье, никто не отменял. Я не сумел отговорить их, как не сумел отговорить и amme, заявившую, что повторять однажды совершённую ошибку она не собирается…
Три года прошло с того дня, как врата Тириона опять закрылись за моей спиной. Я ни минуты не жалею об этом. Арафинвэ, сам того не зная, оказал нам величайшую милость – здесь, в возрождённой Твердыне Севера, мы можем не опасаться его козней. От Валар я бы не смог защитить тебя так легко, но они дали понять, что не возражают против твоего пребывания в Амане. Оспаривать их волю желающих не нашлось. Рано или поздно из Чертогов вернётся отец, и тогда никто не посмеет поднять голос на Первый Дом. Пока же… пусть всё будет так, как есть…
Ты сонно вздыхаешь, зарываясь лицом в мои волосы. Притягиваю тебя поближе, глажу растрепавшиеся чёрные пряди. Улыбаюсь. Я так люблю тебя… вас обоих… Ты ещё не сказал мне об этом, но я и так вижу в твоём теле две души. Новая жизнь, приведённая в мир нашей любовью… Я не знаю, чем я заслужил такое счастье, но безумно благодарен судьбе за этот дар…
Вопрос: Вам понравилось?
| 1. Да! | 7 | (100%) | |
| Всего: | 7 | ||