Это страшное слово из трех букв... продолжение в фиолетовом.

[PSOHD]

Название: Невеста для Графа Ди.
Автор: Сусуватари
Рейтинг: G
Жанр: сплошная сказка



События, описанные здесь, никогда не происходили в манге — три пары знаменитых детективов — Холмс и Ватсон, Пуаро и Гастингс, Ниро Вульф и Арчи Гудвин, все в той или иной степени подозреваемые в тяготении друг к другу более, нежели приличия дозволяли, - в гостях у Софу!

Это доработанный, более полный вариант, в котором мой Софу впервые пробует показать свою скрытую сторону.

- Поразительно! Просто поразительно! - восхитился Холмс. Он приобрел даже некоторую живость в мимике и казался искренне обрадованным. - Значит ли то, что и женщины могут быть вовсе не заинтересованы в браке?
Леон подивился, что такое обстоятельство может обрадовать. Хотя... Надо уточнить.
- Конечно, в браке, как таковом, женщины не заинтересованы, более того — всячески приветствуется несколько мужская линия в жизни: сначала обучение и обретение финансовой независимости, только потом — брак.
- Значит ли то, что знакомство с молодой леди не влечет за собой риск быть немедленно поставленным в неудобное положение? - продолжал допытываться Холмс. Вспомнив что-то про мистера Пиквика и авантюру его квартирной хозяйки, Леон задумался: то ли женщины все время не те попадались, то ли он сам — не подарок, но чаще все же были приглашения к романтическим отношениям, но не к браку.
- В большинстве случаев — нет, Вы этим не рискуете. А позвольте узнать — Вы часто подвергались такому риску?
- Нет, собственно, ни мое положение, ни род деятельности, ни слухи о привычках не способствовали особому успеху у юных леди и их мамаш, - разулыбался Холмс, - Стоило Ватсону разок написать про мое увлечение морфием, так вообще стало ходить безопасно в любые собрания. Угроза жуткой скуки вдвоем и постоянного перерасхода меня чрезвычайно нервировала, пустой болтовни я вовсе не переношу, а видеть за завтраком комплект рюшек, бантиков и чепчик — совсем смертельная тоска.
Леон и понимал, и не понимал: как же можно при таком уме, напористости, наблюдательности, - видеть общение с женщиной только так, и не иначе? Ладно, не будем ханжами — секс и тогда был любого сорта по сходной цене, были бы деньги и желания. Но не маловато ли для целой жизни? А история с Ирэн Адлер? Он осмелился напомнить о ней — ведь влюбленность была, и нешуточная?
- А, это такой проходной эпизод, - торопливо отмел рукой напоминание Ватсон.
- Не скажите, дорогой Ватсон, не скажите... Очень важный. Тогда я понял, что идеальные отношения возможны: дружба, соревнование интеллектов, общие цели, понимание — и, одновременно, шансы на счастье исчезающе малы. - Холмс был серьезен и грустен. - Немного женщин на свете не ограничены ведением хозяйства, а, добившись успеха — не захотят взваливать на себя это самое хозяйство. Зачем яркому, состоявшемуся человеку жертвовать собою и уходить в тень другого, может, не более яркого? Немного логики - вы придете к выводу, что краткая влюбленность — лучшее, что может быть.
Леон внутренне напрягся в поисках достойного ответа пессимисту-наркоману (в этом теперь не было сомнений — каким острым профессиональным взглядом смотрит Ватсон! Он точно знает все о состоянии Холмса, явно следит, чтобы не было публичного срыва, потому и пытался пораньше своего подопечного утащить. Интересно — какой из мотивов главный: Холмс, как любовник или Холмс, как источник материала для публикаций? Ого! Так я тоже подумал, что ЭТО может быть?). И тут снова произошло неожиданное, но, если задуматься — вполне предсказуемое! Кто-нибудь догадался? Тогда встречайте — еще один Ди с мужиком в арьергарде!

Ди был просто прелестен, прямо сказать — неотразим: целая поэтическая сюита про фиолетовое и с орхидеей. Он мило пролепетал почти по-женски, что зашел сообщить о приезде своего жениха, мистера Хоуэлла, и приветствовать достойных и знаменитых джентельменов.
Эффект был поразительный и тоже разнообразный: от напряженных внимательных у Вульфа и Гудвина до идиотского приосанивания и принятия покровительственных манер у Ватсона и Гастингса. Пуаро быстро взглянул на Гастингса и погрустнел, Холмс что-то про себя логически просчитал и замер, не показывая ничего, кроме вежливого почтения. Все при появлении Ди второго, принаряженного в дамский наряд определенно свежесшитый, но по образцам примерно конца века девятнадцатого, встали, оказывая уважение даме, за кою Его Вселенское Злодейство на этот раз себя выдавал. Хоуэлл держался молодцом — не пытался установить, с ума ли спрыгнул, или среди комедиантов оказался. Вообще он как-то «в тему» нежно придерживал руку Ди и казался влюбленным не на шутку. Рядом с таким мечтательным Веской дамский прикид Ди казался почти уместным.
- я спросить — о чем идет речь? Это не слишком специальная тема? - почти игриво проворковал стервец в юбке. Он грациозно присел на пододвинутый Гудвином стул, притом так убедительно покачал бедрами, кокетливо изгибаясь, обрисовал тыл, что Гудвин чуть не присвистнул и несколько напрягся в другом, нежели ранее, смысле.
- Ничего сложнее вопроса «Является ли замужество целью жизни женщины», - неожиданно подал голос Вульф.
- Как... мелодраматично, - вздохнул Ди-второй (Леон никак не мог называть это порождение Софу как-нибудь иначе), - разве у человека может быть только одна цель? А ведь иные и вовсе живут, потому что родились.

Два дуралея — Гастингс и Ватсон, - тут же подсели к «юному очаровательному созданию» и засюсюкали наперебой, как спятившие маразматики. Что они несли — лучше не слушать. Но за Ди наблюдать — истинное удовольствие. Он практически не говорил ни слова. Это была классическая игра глазами, выполняемая по канонам старых мастеров гроссмейстером. Сначала он мило и несмело улыбался, опустив свои длинные, словно специально визажистом разделенные и загнутые, черные с синим отблеском на концах ресницы. Затем вскинул на одного из разошедшихся говорунов глаза и тут же снова отвел их. Затем маневр глазами стал сложнее: внезапное окидывание восхищенным взором чередовалось со сложным артикулом, когда направление взгляда перемещалось из нижнего квадранта вверх и после секундной задержки — снова вниз по крутой дуге. Затем из угла — вверх по диагонали, снова фиксация менее, чем на секунду — и снова вниз. Потом пауза с трепетанием ресниц.
Джентельмены старой закалки прямо подпрыгивали, будто их чем бодрили, каждый раз, когда глаза Ди застывали на ком-либо из них в самой верхней точке траектории. Оба раскраснелись, стали придвигаться, видимо, не отдавая себе в том отчета. Хоуэлл, застыв, никак на это не реагировал, Вульф презрительно щурился, Гудвин посматривал с пренебрежением (похоже, просто пережидал момент, воображая, что такое внимание может даме быстро надоесть), Холмс иронично отстранился... Пуаро — мягко улыбался, довольный невесть чем.
Глубокий голос Софу вывел Леона из зачарованного состояния, в которое он, наблюдая за бешеным успехом флирта Графа Ди-второго, невзначай погрузился:
- Не приказать ли еще чаю? - и когтистая рука плавно очертила новую траекторию для взглядов. Второй Ди, как «единственная дама», уселся во главе чайного стола (откуда взялся? Да ладно, тут, пока эта неотразимая кокетка глазками играла, эскадрон гусар бы прошел — кто бы смотрел?), принялся разливать чай, рекомендовать бутерброды и не забывать показывать талию и руки в наиболее выгодном свете. Результат был, ох, был: пожалуй, только Холмс и Пуаро были вне оргии ухаживаний и комплиментов. Раскрасневшиеся Ватсон и Гастингс почти теснили Ди со стула, Гудвин нависал над Ди, стоя за спинкой стула, Вульф сидел почти напротив и жестко высмеивал все, что говорили эти трое — тоже ухаживание, своего рода. Дальше было, как говориться, только «показать гравюры».
Хоуэлл тихо подошел к Леону и Софу. Он неотрывно смотрел на раскрасневшегося, горевшего каким-то темным торжеством, Ди.
- Скажите, Софу, ему такое каждый день необходимо, или это просто ситуация так влияет? - спросил «жених».
- Я бы сказал, он это для себя сейчас решает... Леон, как Вам сейчас кажется: они увиваются вокруг дамы или из-за скрытой стороны объекта? - отозвался Софу.
- Приемы ухаживаний такие, которые подразумевают именно даму: поразить размерами, создать впечатление большой физической силы, оттеснить конкурентов.
- Так грубо? - удивился Софу.
- Ему понравится? - заволновался Веска.

- Это же код самцового поведения приматов: лучший самец тот, который большой и страшный, как правило — старший. - раздумчиво продолжил полушепотом Софу. - Неужели поведение все еще контролируется такими программами?
Взгляд старшего ками остановился на Леоне. Наш бравый детектив почувствовал себя крайне неуютно — вроде бы у него спрашивали, а, с другой стороны — спрашивающий знал гораздо больше по данному вопросу. Тогда зачем? Что-то таким образом узнать о Леоне? Или о людях вообще?
- Ох, кажется он увлечен... - огорченно прошептал Веска.
- Не обращайте внимания — посоветовал Леон, - это все лишь жестокое развлечение, эти мужчины для него — просто когтеточка.
- Когтеточка? Это как? - потребовал уточнений Софу, - какая-то потребность?

Пришлось Леону, проклиная длинный язык, объяснять:
- Он просто испытывает острую необходимость постоянно проверять свои возможности нравиться. Острит когти, разминается, чтобы почувствовать себя «в форме». Сам объект, мужчина, как и женщина, значения не имеет.
- Так это еще хуже! Значит, он в принципе не может устоять перед искушением... - совсем расстроился Хоуэлл.
Надо же! Тут в самом деле — серьезные отношения, или чувства собственника?
- Вот и я не могу решить: насколько избирательность важна — продолжил Софу свою мысль. - Если это все древняя программа, отработанная на животных, то она жестко предопределяет выбор, точнее — его отсутствие, а ведь сейчас наш дорогой родственник ведет себя не так, как это следовало бы по программе.
- Думаете? И в чем разница? - оживился Веска.
- Посмотрите — наша «дама» не отдает явного предпочтения никому из присутствующих, хотя есть явно самый крупный экземпляр, есть с наиболее выраженными командными замашками вожака, самый заботливый, и еще — с признаками большого жизненного опыта и выживания в разных условиях. А наша «она» все время держит их на расстоянии, не отпуская! - обрисовал ситуацию Софу. Похоже, он все наблюдал с отрешенностью философа, не проявляя ни порицания, ни одобрения. - Какая польза может быть?
- Удовольствие от поклонения? - пробурчал «жених».
- Что-то доказывает, себе или кому-то присутствующему — он же ученый, экспериментатор, - ворчливо проговорил Леон.
- О! Очень проницательно! Кстати — а Вы с супругой часто советуетесь о чем-либо?- спросил старший ками Леона совсем «не в тему».
- Если по ощущениям — то и сейчас бы с удовольствием ее кой о чем спросил бы. А как она считает — не знаю. - честно ответил детектив (а что толку скрывать — Софу, если захочет, всю память, как архив, прочтет, вот только как поймет и оценит — кто это знает?).
- Браво! Ну, что я хотел узнать — то узнал. Пора завершать?
Софу снова был на ступеньках лестницы, ведущей во внутренние покои дома с магазинчиком домашних любимцев. Никакой арки и гостиной словно и не было. Фигура казалась снова высокой и нереальной: слишком идеальные очертания, ровные поверхности, лицо без выражения и изъянов. Кто или что это все же?
- А если я это попытаюсь объяснить — не нарушу Ваши отношения с моими потомками? - спросило почти плоское изображение высокого стильного мужчины, одетого в стиле двадцатых годов прошлого века, или, скорее — фильмов про красивую жизнь. - Для начала...
Плоская картина шевельнулась и тонкая рука театрально приблизилась к лицу и, словно маску, сняла его.
Под ним, тем, что было в качестве лица, наверное, - было такое Нечто, обрамленное краем стены, а внутри силуэта было ощущение сияния и большого пространства, но даже и это описание было неверным, неполным: непонятно было — свечение или наоборот была тьма! Такого Леон от себя не ожидал — все же свет от тьмы отличить просто! Хотелось обозначить это и успокоиться. Темное сияние или черный свет словно усмехнулся и в голове раздалось: «Так, кажется, привычнее для Вас...» и силуэт стал похож на небо, полное сверкающих глаз.
- Пока хватит — для размышлений и расспросов. Ваши любимые уже спешат к вам.