Челлендж 010 "Отцы и дети", вроде как

[PSOHD]

Название: Родительский инстинкт
Авторы: Irma & lokiana
Бета: до возвращения любимой беты - пунктуация и опечатки неправлены. Про стиль вообще промолчу.
Пейринг: Леон, кое-кто еще, Ди и остальные на переферии
Рейтинг: G
Жанр: юмор
Примечание: Стихийно возникшее продолжение к фику Аби «Следственный эксперимент» (читать обязательно) www.diary.ru/~PSOHD/?comments&postid=21218344
Лично мне очень хотелось знать, что будет дальше. Теперь знаю Хитро поглядывая на соавтора: Я продолжения хочу.

По содержанию каким-то боком цепляет челленджи "Отпуск", "Эволюция/Революция", "Непредвиденные обстоятельства"

Вот оно, наше безобразие

- Что? Ты хочешь сказать, что ЭТО, – Леон указал на кастрюлю, в которой лед продолжали старательно разбивать изнутри, - такой же баран, как и твой?
- Да детектив. У вас получился тотетсу. Вы рады?
- Издеваешься, да?! – Оркотт стремительно перетек из удивленно-изумленного состояния в озлобленное. – Забери его немедленно!
- Детектив, не пытаетесь переложить свою ответственность на других. Я не знаю, как вы достали рецепт... - Он же его прятал! Ди точно помнил, что это не лежало там, где могло случайно попасться на глаза! Вот так и знал, что не доведут Леона до добра эти его полицейские штучки. Понятие добра у людей, конечно, было расплывчато, но тотетсу туда все равно не никак не влезал..
- ДИИИИИИ! Я не хотел! Я не знал что это... это... это же баран! Из кастрюли!
Ди выдал одну из своих непроницаемых улыбочек и покачал головой.
- Вылупившийся из яйца дракон не убедил вас, что этот мир не так прост, каким вы, люди, пытаетесь его сделать?
- Но живой баран появившийся черт знает из чего!? И что значит – «вы», люди?
- Я, пожалуй, выпью чай дома, - развернувшись, Ди вышел в так толком и не закрытые двери.
- Ди, не оставляй меня! Ди? - Но графу нужно было подумать над своей оговоркой и тем, что Леон оказывается, был способен не только на глупые мечты засадит его за решетку, но и на настоящие чудо. Например, рождение тотетсу. С какой стороны не посмотреть - это говорило только в его пользу. Возможно, он его недооценивал
А Леон остался на кухне, сердито глядя вслед Ди. Небольшая разъяснительная работа успехом не увенчалась.
- Ты не мой. Ты - его. Он нас бросил, но это все равно был его рецепт! - маленький тотетсу предпринял попытку выползти из кастрюли.
Леон совершенно не представлял чем его кормить.

Хотя если вспомнить привычки его более старшего сородича, сделав должную поправку на особую любовь к его, детектива, филейной части, то получалось что... Леон попытался провести мысленную ревизию холодильника. Плюнул, провел реальную. Так и есть. То есть, нет. Короче есть новорожденному тотетсу нечего. В холодильнике кроме бутылки пива, нескольких яиц, замороженной пиццы и кулька из Макдональса не было ничего.
Почесав вчерашний укус на ноге, Леон решительно пересчитал оставшуюся до зарплаты наличность и уже почти направился в ближайший супермаркет, как со стороны плиты послышалось жалобное пищание.

Идти в супермаркет с завернутым в подобие одеяльца новорожденным барашком было не так странно, если удостовериться что о нечеловеческой природе подучившегося «свертка», знал только он.
Итогом было пожеванное плечо, свежее мясо, два телефонных номера девушек, которые совершенно умилились тем, что он отец-одиночка, и сунули к его покупкам еще и молоко. Никогда бы не подумал, что будет так рад избавиться от симпатичных девушек, но после того как разговор с ними дважды свернул на подгузники, Леон понял, что ему пора его прекратить.

Закрыв за собой дверь и уронив покупки на пол, Леон злобно посмотрел в глаза «свертку». Баранчик умильно и ласково улыбался (!!!).
Детектив поморгал. Нет, глаза не врали, этот конкретный барашек смотрел на него как.... ну как Крис в Рождество на Санту или Ди на тортик и улыбался во все свои три молочных зуба (все три были клыками). Наверное, он воспринимает его как маму, умилился детектив и тут же себя одернул.
Вырастет наверняка весь в Ди, и его кусачее чудовище. Будет в самые неподходящие (не то чтобы для этого было подходящее время, вовсе нет!) моменты кусать его, Леона, во всех спорах становиться на сторону Ди…
Но пока он улыбался, а Леон подогревал молоко, даже забывая ворчать. Где-то он об этом слышал, ну, о подогревании. Кажется от Джилл. У нее была сестра, или подруга... Или это Ди говорил о выкармливании животных?
Так или иначе, но напарнице он звонить не стал, а на Ди уже и так обиделся за его тайны и за то что он Леона так подставил.
Барашек все еще улыбался.
Как ни странно, Леон не забыл купить бутылочку, и маленькому тотетсу она подходила не хуже чем любому младенцу. С соской во рту, он был тихим, не кусачим и нравился Леону гораздо больше старшего сородича.
В ходе дальнейших изысканий детектив выяснил, что маленький тотетсу питается не только молочком, но и свежим фаршем. Уступая жалобному мяуканью, Леон выпутал барашка из кокона, и с удивлением узнал, что тот не только ползает, но и пытается стоять на дрожащих ножках. Да что там, ходить за детективом по квартире как привязанный старался. Квартира хоть и была небольшой, но слишком захламленной и малыш запросто мог обо что-то запнуться или потеряться. А Ди его точно со свету сживет если что случиться с этой зоологической редкостью. Не говоря уже о том, что этот барашек начал нравиться самому Леону
К ночи тотетсу обзавелся детским манежиком (одолженном у соседки), кучей игрушек из нормального зоомагазинчика (чтоб зубы тренировал на них, а не на Леоне), месячным запасом сосок, и детским одеяльцем. Единственное на что сил Леона уже не хватило - так это выбрать малютке имя. Но этим он решил заняться с утра.

Утром начались проблемы.
Тотетсу разбудил детектива громким мяуканье-меканьем непривычно рано. Что было очень кстати: кормежка и туалет баранчика требовали времени, которого точно не хватило бы, встань детектив как обычно.
И вот уже собравшись на работу, Леон столкнулся с глобальнейшей проблемой - куда деть ребенка, т.е. ягненка, пока он на службе? Если он что-то и уяснил из книги про младенцев (подсунутой сердобольной соседкой и прочитанной за ночь), так это то, что кормить их надо строго по часам. А тотетсу хоть и баран, но все же младенец, значит оставлять его одного дома нельзя. Просить посидеть соседей тоже - вряд ли он обрадуются плотоядному баранчику, пусть он еще и ягненок.
Сдавать графу?
Ни за что! Он же вырастет точной копией Ти-чана.
Оставалось одно - брать с собой на работу.
Возможно, удастся выбить из шефа слезу и внеочередной отгул или отпуск
Все это Леон говорил вслух, потому что молчать он не мог, а маленький тотетсу был каким никаким, а собеседником и должен знать, что у него сегодня будет непростой день, и его мордашка снова будет прикрыта «от пыли и сослуживцев».
Когда маскировка барашка Леона удовлетворила, он вышел на работу, заранее готовя себя к атаке Джилл. Ягненка он ей само собой отдавать не собирался даже «подержать».
Но его планы уже второй день не шли, как положено.
- Оркотт! Что за...
К тому, что шеф «приоткроет младенчику личико», он готов не был.
Леон зажмурился, но вместо ожидаемого крика услышал что-то странное, открыв глаза, он увидел улыбающегося шефа. И улыбающегося младенца в своих руках. Человеческого.
Кто-то тут сошел с ума.
И Леон точно знал что виноват во всем Ди.
Да, граф был прав. Надо было понять намек еще, когда дракон вылупился.
Однако отпуск был получен без труда. Вот выйти из управления, не давая каждому желающему полюбоваться на ягненка - было сложнее.

*
Как бы ни был рассержен Ди на Леона, он все же беспокоился, как же там юный тотетсу. И надеялся, что детектив все же принесет ему малютку, как только отойдет. Конечно, Ти-чан будет недоволен - все же территориальное животное, но ведь отец всегда интересовался тотетсу, так что.... Хотя отец - это последний вариант. И все же, почему детектива еще нет? Ди начинал беспокоиться.
Через неделю беспокойство графа достигло апогея - Леон мало того, что не принес тотесту, он вообще не появился, даже навестить Криса, и не звонил. Его шеф, - когда Ди не выдержал и позвонил таки на работу Леону, - сказал что тот взял двухнедельный отпуск. Причем ласково так сказал.
Ди не напугали в свое время попытки детектива обвинить его в бесчисленных преступлениях, но вот воркующие нотки шефа полиции были как-то... тревожащи. Под конец разговора тот добавил, что они с женой думают завести второго ребенка. Ди на всякий случай поздравил.
Потом очень осторожно положил телефонную трубку и посмотрел на столик где стоял телефон. Решения немедленно отправиться к Леону и узнать, что у него происходит, не изменила даже полудюжина только что доставленных из любимой кондитерской пирожных.

Тетсу был приглашен в сопровождающие и по дороге громко жаловался что «давно пора» и «как бы тот олух, вовсе не решил отыграться на всех тотетсу через младенца». На это Ди спокойно отметил, что тотетсу тот знал только одного, и причин не любить их род у детектива хватало. И вообще Леон не такой. Его душа помогла появиться на свет этому чуду (пусть он даже и не знал что делал), и позаботиться он о нем тоже может. Хотя то, что это был тотетсу, а не что-то менее хищное, о многом говорило. И ведь он не передал тотетсу на следующий же день Ди, а взял отпуск чтобы о нем позаботиться. Для чего же ему еще было брать отпуск, если не для этого? И не надо забывать, что с ними Крис. Тотетсу насупился и дулся до самой квартиры Леона.
Соседка Леона, заметив их в коридоре, глянула крайне неодобрительно, но промолчала. Леон открыл дверь не сразу, что позволило гостям оценить открывшийся вид.
Детектив был в одних джинсах, с поварешкой и соской в руках. Первое ясно – по квартире витал запах готовящегося мяса. О назначении второго тоже гадать не пришлось – Леон подхватил с пола кучерявый клубок горевший желанием поздороваться, тотетсу даже мявкнуть не успел.
Не дав никому вставить и слова, детектив пропустил гостей, пробормотав, что уже дня два не выбирался в магазин. Забрав пирожные из рук онемевшего графа, он предложил ему чай, и тот, чувствуя, что инициатива и сладкое, уплывают из рук, послушно пошел следом.
Пока детектив справлялся с тетсу лучше, чем он боялся.

Когда младший тотетсу, в прогулке под стол, набрел на ногу старшего и укусил её, отчего сам стол вздрогнул, а ложки в чашечках звякнули, Леон промолчал. Но это было очень ехидное молчание.
Зато Ти-чан в выражениях не стеснялся.